"Антарес". Хабаровск-Владивосток.

[Николай Зайцев]

На следующий день ненадолго планировалось улучшение погоды, и мы решили подобраться к маяку поближе. Утром пораньше завели мотор и перетарахтели в бухту Наездник, на её подветренную сторону. Первыми к маяку отправились я и Паша. Антон с Андреем высадили нас на прибрежные камни затем отошли и встали на якорь. Мы поднялись по осыпи и вошли в лес. Снова жуткая влажность, сверчки, бабочки, кривые деревья и пот ручьём.

В просветы между деревьями видно море. Я снова начал представлять будто я нахожусь в дебрях каких-нибудь Соломоновых остров. Немного пройдя по этому тропическому лесу, мы вышли к развалинам советской казармы. Фантазии оборвались. Пройдя ещё немного, мы выбрались на дорогу, которая вела в сторону маяка. Стал наползать туман и где-то впереди из него слышался звук работающего трактора. Минут через пятнадцать добрались до первых маячных построек, именно там работала техника. Вид вокруг был очень печальный, грустный и ржавый, плотный туман дополнял эту картину. Мужики разгребавшие руины прошлого попросили их не снимать, а за одно рассказали, что занимаются восстановлением маяка. Мы же в свою очередь спросили их разрешения осмотреть старый маяк. На, что они ответили, что маяк находится в аварийном состоянии и проход туда запрещён, но… вас мы так уж и быть, пропустим. Мы окрылённые возможностью получить эксклюзивный репортаж поспешили к маяку.

Маяков на мысе Елагина на самом деле два. Достопримечательностью является нижний маяк, построенный в тысяча восемьсот восемьдесят первом году. На смену первому маяку, постоянно требующему капитального ремонта из-за тяжёлых метеоусловий из здания технических служб, был организован второй маяк. Произошло это в тридцатых годах прошлого столетия.

Пройдя вдоль обрыва по тропинке, мы подошли к верхнему маяку, нижний еле еле проглядывался сквозь клубы тумана которые нес ветер. А дуло на мысе не плохо. Для сьёмок время было самое неподходящее.

 

[Николай Зайцев]

Вниз к старому маяку по хребту мыса вели узкие ступеньки. Где-то они были бетонные, где-то гранитные, где-то вместо них была натянута верёвка. Перил практически не осталось. И вот, по этой полосе препятствий, снизу на встречу к нам, поднималась группа туристов с детьми. Мы с Пашей выпучили глаза! Как оказалось, туристы ни про какие запреты не знают, так как ходят на маяк с другой стороны острова и вообще по этому маршруту организовывают пешеходные туры.

По большому счёту достопримечательностью острова является не сам маяк, а лестница, ведущая к нему. Сейчас эта лестница заканчивается обрывом. Раньше через обрыв к скале завершающий мыс был прокинут мост. Теперь же чтобы продолжить путь к маяку надо спуститься вниз по верёвке с одной стороны и забраться по ней же с другой. А затем продолжить свой путь дальше по ступеням к развалинам маяка.

 

[Николай Зайцев]

Так вот! Стоя на площадке, на которую раньше опирался край моста, и глядя то на старый маяк, то на «новый», невольно возникает вопрос, зачем было городить всё это великолепие (надо сказать, что даже в нынешнем виде всё это выглядит впечатляюще), если маяк сразу можно было поставить там, где сейчас стоит «новый»? Каких физических затрат стоило мужику допереть мешок цемента до маяка или несколько кирпичей?

Постройка маяка была поручена Владивостокскому купцу миллионеру О.В. Линдгольму. Сметная стоимость маяка составила 95 685 царских рублей, но в результате дополнительных затрат (прокладка дороги из бухты Наездник, жилья для рабочих, строительства пристани и.т.д) сумма возросла до 168 824 рублей. Я ничего не хочу сказать, но есть о чём поразмыслить.

 

[duracell71]

Круть, крутейшая!!!

 

[Николай Зайцев]

На маяке мы пробыли до часов четырёх. Мы бы и до самого вечера там проторчали, но вовремя вспомнили, что где-то есть Андрей и Антон и, что у них тоже возможно есть желание посмотреть на маяк. Возвращаться решили по тому же пути, что и пришли, у мужиков, что любезно разрешили нам пройти на маяк остановились попить. Разговорились. Рассказали кто мы, откуда и чем занимаемся. Они же в свою очередь рассказали нам о батарее №26, про которую к своему стыду ничего не знали. Коротко говоря, батарея состоит из двух броневых башен в каждой установлено по два орудия калибром 180 мм с поражающей дальностью стрельбы тридцать семь километров. Под каждой башней два этажа бетонных помещений для орудийного расчёта. Батарея соединена с командным пунктом километровым тоннелем.

Помимо того, что нам рассказали про батарею, нас туда ещё и отвезли, чтобы мы не искали её в тумане. 26 батарея впечатлила! Для семидесятилетнего бесхозного сооружения всё выглядит очень неплохо. Даже огромные латунные детали, не смотря на былые времена, остались на своих местах.

Объяснение этому очень простое. Даже если что-то можно было и снять, то извлечь наружу было бы непросто, тем более ещё и увезти с острова. Полазить внутри толком нам не удалось, поджимало время. Да и из фонариков у нас были только телефоны. Но тем, кто будет на острове очень рекомендую побывать на батарее. Вообще у острова Аскольд, если покопать, очень богатая история, есть на острове старые штольни в которых мыли золото и много чего другого. Отличное место где можно отдохнуть и с пользой провести время.

Антон с Андреем успели сходить на маяк. Мы с Пашей с катамарана наблюдали как в темноте мелькают их налобные фонарики среди листвы на склоне, когда они возвращались обратно. На утро мы кровь из носу должны были перейти в Находку. С Восточно-Китайского моря к приморью подходил тайфун, который должен был накрыть его дней на десять.

 

[fofa]

Пройдя вдоль обрыва по тропинке

Да уж тропинка.

 

[Николай Зайцев]

К нашему приходу в заливе Восток уже стояло большое количество наших и иностранных судов пришедших туда на штормовку. Среди этого интернационального скопления стоял корабль береговой охраны. Естественно пережидать шторм мы пришли в уже знакомый нам и знающий нас яхт-клуб «Антарес».

В этот раз нас поставили у гостевого причала. С одной стороны, это было хорошо, а с другой не очень. Хорошо было потому что через гостевой причал был самый короткий путь до выхода из яхт-клуба, а не очень потому что у самого причала стояло кафе, в котором периодически справляли свадьбы и несколько раз приблизительно около часа ночи над нашим катамараном гремели салюты. Днём мимо нас гуляли отдыхающие, некоторые из них фотографировались с нашей посудиной. Подходили и с Хабаровского края. Те из наших кто знал про нас, подходили конкретно и по существу. Привет мужики! Знаем про вас! Помощь нужна? Врать не буду было приятно.

Первые дни на гостевом причале мы стояли одни. Знакомые яхтсмены с клуба подрабатывающие катанием под парусами отдыхающих рассказывали, что, проходя мимо нашего Антареса многие люди задавали вопрос, это спасательный катамаран? Нас это здорово веселило. Спасательное парусное судно! Такого наверно ещё нигде не придумали.

В один из дней купаясь возле катамарана пытаясь хоть как-то избавить себя от невыносимой жары с удивлением обнаружили, что наше ПВХашное днище обросло ракушками. Хоть как-то очистить его получилось только кухонной лопаткой.

 

[Николай Зайцев]

В яхт-клубе мы простояли с пятого по шестнадцатое августа невыносимых две недели ожидания! За это время успели побывать на одной из главных достопримечательностей Находки, сопке «Сестра». Рядом находиться сопка «Брат». У Брата срезана верхушка, в советское время там брали известняк.

Было это в конце пятидесятых. Именно с разработки карьера на «Брате» берут начало все легенды. Одна из них — это то что там не добывали известняк, а что-то искали, так как известняковый карьер к тому времени в Находке уже был. И что это, вовсе не сопки, а пирамиды и на «Брате были сделаны серьёзные археологические находки подтверждающие, что это и вправду пирамида. Так же утверждают, что срезанная верхушка «Брата» существенно изменила местный микроклимат. Как говорят около ста лет назад в Находке росли персики и даже есть где-то фото казаков где на заднем плане видны пальмы.

Побывали в «Палеодеревне»- музейно-образовательном комплексе под открытым небом, находящимся на месте древнего поселения.

И еще посетили яхтенную верфь где в тот момент строился шестнадцатиметровый парусный алюминиевый тримаран. После чего пригласили инженеров к себе в гости, чтобы они оценили нашу постройку как профессионалы. На глаз в схеме нашей рамы они изъянов не нашли, ну, а про остальное, как говорят все инженеры они ответили, надо считать.

 

[Николай Зайцев]

Шестнадцатого августа мы наконец-то покинули залив Восток! Команда была порядком измотана двухнедельным простоем. Несмотря на то что мы пытались делать какие-то вылазки, мы всё время возвращались к стоящему в одном и том же месте катамарану. Нет хуже путешествия по схеме «туда обратно», когда первую половину пути ты делаешь для себя какие-то открытия, а возвращаешься уже по известным тебе местам, и не ждёшь ничего нового. Получается такое..., путешествие наполовину. В сочетании с общей усталостью такое путешествие начинает приобретать угнетающие оттенки.

Но на обратном пути у нас было два незавершённых дела! Не могу сказать, что это нас сильно бодрило, но по крайней мере было к чему стремиться. Первое, это посещение Лаперузовского залива Терней, и второе поход к скале Шаман, в которой якобы каким-то монахом была вырублена келья, а внутри неё стол, стул и лежанка, тоже из камня. До Тернея мы шли в полу аморфном состоянии делая остановки только на ночёвки.

Посёлок Терней.
Единственная забавная ситуация произошла при в ходе в залив Ольга, когда Андрея, убиравшего генакер и запутавшегося в шкотах порывом ветра, чуть не унесло в море вместе с парусом. Двадцать первого августа наш катамаран ткнулся носами в тот же пляж в который в июле 1787 ткнулась первая французская шлюпка, спущенная с одного из кораблей Лаперуза.

 

[Alex7707]

Очень интересно читать ваши небольшие отчеты о путешествии, и те редкие фотографии, которые здесь приложены говорят о том на сколько такие походы тяжелые, но и на столько же они наверное дарят положительные заряды и эмоции. Молодцы что выдержали и все здоровы надеюсь. Респект и уважуха!

 

[Николай Зайцев]

Спасибо!

 

[Николай Зайцев]

На самом деле нынешний поселок Терней находится в двадцати километрах от настоящего Тернея, а настоящий залив Терней сейчас никак не называется. Только одна из открытых Лаперузом бухт носит название «Русская», хотя он назвал её «Медведь» (Anse des Ours). Настоящий залив Терней удалось найти местному краеведу Евгению Суворову, поселившемуся в посёлке Терней в 1975 году. В дневниках Лаперуз описывает залив, чуть ли не как рай на земле. Яркая зелень и непуганые пятнистые олени, бродящие по берегам.

Сейчас благодаря спутниковым фотоснимкам открытие Евгения Суворова не вызывает никаких сомнений. Ну и надо отдать должное картографам Лаперуза, они у него были отменные! Мы высадились, оперативно навестили памятный камень Лаперузу и поспешили дальше. Нас интересовала предпоследняя бухта залива, названая Могила (Anse desTombeau). Над побережьем нависла гнетущая тишина, на море был полный штиль. Через несколько часов должен был подойти очередной циклон. По прогнозам ожидалось три штормовых дня. И мы чтоб не терять время разработали хитрый план! На время непогоды мы с Пашей высаживаемся в бухте, а Антон с Андреем уходят штормовать в посёлок Терней в речку Серебрянка.

 

[Николай Зайцев]

Лаперуз не случайно назвал бухту Могилой, но начну я из далека! Идя вдоль земли дальневосточной Лаперуз во многих местах наблюдал присутствие человека, но самих людей так и не видел. Первой якорной стоянкой на земле ныне Росейской официально считается как раз залив Терней. Но! Пока Лаперуз путешествовал во Франции произошла Великая французская революция и Людовика XVI, отправившего его в экспедицию казнили. Бартелеми де Лессепс, единственный выживший из экспедиции, отправленный с Камчатки с документами на родину прибыл уже во Французскую республику. Как считают многие учёные, то, что доставил Лессепс во Францию, новая власть очень сильно подредактировала.
Поэтому насколько можно верить дневникам командора неизвестно! В бухте Могила французами было найдено захоронение (по этому её так и назвали). Захоронение даже обозначено на карте.

Я знаю три описания этого захоронения, в одном говориться, что это был склеп, вырубленный в скале, в другом что, это могила, засыпанная камнями, а вот третье:

«На берегу одной из бухт залива французы наткнулись на разрушенную хижину, а рядом обнаружили могильный холмик, едва заметный из-за заросшей травы. Могилу вскрыли, и в ней оказалось два тела «тартар», лежащих рядом и завернутых в медвежьи шкуры. Здесь же были дюжина серебряных браслетов - подвески для ушей, железные топорик и нож, деревянная ложка, расческа, небольшая сумка из голубой нанки, наполненная рисом, монеты явно китайского происхождения. Путешественники взяли несколько предметов и, «удовлетворив свое научное любопытство», тщательно привели в порядок захоронение».

Есть ещё вариант где путешественники ничего не брали. После этого они практически проскочили до залива который назвали то ли «Достаток» то ли « Достаточно» (Baie de Suffren), до сих пор идут споры Нельма это или Гроссевичи. После чего, странными галсами ушли на Сахалин, хотя для исследователя было бы логичнее пройти вдоль одного берега, а затем в районе Амурского лимана перейти на Сахалин и обратно пойти уже вдоль его берега.

Что за два больших острова в районе Советской Гавани? Они нигде Лаперузом не упоминаются, хотя они намного больше отмеченного здесь же на карте острова Монерон. Почему за всё своё кругосветное путешествие, Лаперуз больше нигде так надолго не задерживался и так подробно не исследовал другие места? В общем вопросов масса!

Возвращаюсь обратно. Ребята высадили нас в бухте, прощаний долгих не было, они полетели обратно чтобы успеть войти в Серебрянку посветлу. Мы же с Пашей поставили палатку, поужинали и отправились спать. Шторм начался ночью.

 

[Николай Зайцев]

Весь день шел проливной дождь с редкими перерывами на морось. Эти моменты давали возможность выскочить из палатки по нужде и занырнуть обратно. Дождь прекратился когда начало темнеть, мы выбрались из палатки чтобы приготовить себе ужин. Одна из причин остановки в этой бухте, это то, что Лаперуз предположительно где-то здесь зарыл бутылку с различными медалями и запиской о пребывании кораблей «Буссоль» и «Астролябия» в этой бухте. В акватории Татарского пролива и Японского моря исходя из его дневников было зарыто две бутылки. Одна в этой бухте, другая на Сахалине, в месте которое на его карте названо заливом «де Лангль» (Baie de Langle). Де Лангль – близкий друг Лаперуза капитан Астролябии, погибший в этой же экспедиции на острове Маоуна в стычке с аборигенами.

Подобными вещами занимались многие экспедиции. Делалось это для того чтобы потом можно было доказать права на эти территории. Естественно я горел желанием произвести сенсацию в научном мире, откопав закопанную Лаперузом бутылку. Для этого у меня было практически всё - желание, металлоискатель, не было только лопаты.

Мы поужинали и пили чай уже в полной темноте, когда откуда-то с берега к нам подошла лиса. С видом владельца территории, не обращая на нас внимания, она обошла весь лагерь и исчезла. Мы на всякий случай затащили гермомешок с продуктами в палатку. Так уныло закончился наш первый день пребывания в бухте.

 

[Николай Зайцев]

На следующее утро погода была значительно лучше, небо было светлее, дождя не было. На подходе к бухте мы в скалах заметили два проёма, уж больно смахивавших на проделки рук человеческих. Вообще нарыв столько «компромата» на Лаперуза всё вокруг казалось очень подозрительным и требовало проверки! С Пашей отправились в другой конец пляжа, нашли замеченное ранее место, и я полез по мокрой траве ко входу в древний склеп! По дороге на верх я пару раз чуть не навернулся

Природа и воображение сыграли со мной злую шутку! Я внимательно осмотрел обе ниши, но даже и намёка присутствия здесь человека с кайлом не было. Но отсутствие результата — это тоже результат. Мы вернулись. Паша начал заниматься обедом, а я решил провести аэро разведку, перед выходом на поиски бутылки Лаперуза!

 

[Саш]

Несколько последних сообщений, возвращают в далеко назад во времени, прочтение "Остров сокровищ" Стивенсона Роберта Льюиса

 

[Николай Зайцев]

После обеда, потренировавшись с металлоискателем на берегу и найдя немного ржавого хлама, взял под мышку топор, так как лопаты, как я уже говорил не было и отправился в выбранное место на поиски! Чернокопатель из меня никакой, опыта работы с металлоискателем у меня просто на просто нет, но я приблизительно разобрался как он работает. Выставляется глубина поиска и то, что он нашел отображается на дисплее по мере ценности метала.

Я прошарился среди кустов около часа, откапывая топором какие-то ржавые проволочки и гвозди. Весь мокрый, по уши в грязи я потихоньку начинал злиться на Лаперуза. И вот когда я уже обессилевшей рукой просто пропихивал металлоискатель сквозь траву он бодро запиликал и сказал мне, что нашёл не то серебро, не то золото!
Естественно с первого раза я ему не поверил. Я отошёл подальше от этого места и подошёл к нему снова. Тот же самый результат! Но меня так просто не проведёшь! Я отошёл, перезагрузил прибор и подошел опять. Аппарат настаивал на том, что он нашёл драгоценности!
Пульс немного участился. Я взял топор и капнул дёрн. Топор с глухим звуком во что-то ткнулся. Раздвинув землю руками и увидев матовую крышку сундука, я медленно положил инструмент, отошёл и сел в траву. В груди всё сжалось, во рту пересохло, пошел дождь.
Так вот всё-таки где Колчак спрятал своё золото! Что делать с таким богатством во время похода и потом? С командой я конечно же поделюсь. Какой-то подобный бред лез в голову. Я вернулся к кладу и начал руками аккуратно отрывать дёрн с крышки сундука. Она была железная.
Оторвав очередной кусок земли, я увидел тонкую полоску белой краски. Во мне всё оборвалось. Таких ударов в жизни я не испытывал ещё никогда!

Найденный мною сундук с золотом оказался не то вертолётной лопастью, не то самолётным закрылком. Что эта запчасть ВВС делала в этой глуши? - одному богу известно. День был безнадёжно испорчен.
На третий день с утра мы обшарили мыс на котором было указано захоронение, но тоже ничего не нашли. Ближе к обеду нас забрал катамаран.
Мы ушли, а бутылка Лаперуза осталась на месте. Так что кому интересно, место знаете.

 

[Николай Зайцев]

Следующая наша остановка была примерно в шестидесяти километрах от нас, это скала «Монах». План её посещения был точно такой же, как и план посещения Тернея. Только на этот раз на берегу должны были остаться я и Антон, а катамаран с Андреем и Пашей должны были вернуться штормовать в Великую Кему. Да, да, опять штормовать! После посещения скалы нам надо было вернуться в Великую Кему пешком, это чуть больше двадцати километров, где дождаться окончания шторма и двинуть дальше.
Антоха бил копытом от предвкушения предстоящей вылазки, у меня же до вечера была возможность поваляться в комфортных условиях. Высадить нас должны были на мысе Утёсный в простонародье Бакланий. Так мы и поступили!
Антон предложил совершить вылазку в «суровой» мужской комплектации, то есть почти ничего с собой не брать. Всё наше снаряжение уместилось в велосипедный рюкзак, за исключением фото техники. В самый последний момент мы прихватили с собой ещё пару полиэтиленовых вкладышей для этой же техники, на тот случай если пойдёт дождь. С Антоном высадились на берег ещё оперативнее чем с Пашей. Катамаран просто ткнулся в берег, мы спрыгнули, и ребята тут же отчалили. Сойти на берег под мысом, а не у самой речки было нашей большой ошибкой. Когда в начале лета мы шли во Владивосток воды в реке почти не было.

Река Пещерная. (Колумба).

Но когда через пол часа после того как нас высадили, мы подошли к реке, перед нами предстала совершенно другая картина. Река в устье увеличилась раз в пять, пробила новое русло, и его струя закручивала в море метровые бары. Мы с Антоном в ругательной форме с эмоциями высказались о нашей недальновидности. Напротив, нас на другом берегу была грунтовая дорога, которая вела к скале.
Вариант был собственно только один, идти вдоль берега искать брод. Какое-то время шли по лесу, потом по завалам и косам, подходящего места нигде не было. Мы забрели вверх по реке на километра два, солнце начинало садиться, а брода так и не нашли. Решили идти обратно и пытаться перебраться через реку в устье, так как утром по туману найти в лесу скалу вряд ли бы у нас получилось.

Вернулись к устью уже по сумеркам. К тому времени у меня жутко болели пятки, так как постоянно разуваться, а потом с мокрыми ногами лезть в сухую обувь я не хотел, то почти всё время шел босиком. Антон везде ходил в обуви. Реку решили форсировать в изгибе устья, где нас не вымоет в море. Запихав вещи во вкладыши, и надув их, чтоб в случае падения оставаться на плаву, мы вошли в воду.

 

[Николай Зайцев]

Когда я прошел самое глубокое место в устье и выдохнул спокойно, что меня не снесло я поскользнулся и меня понесло течением к морю. Держась за спасительный полиэтиленовый мешок с вещами, я бился задницей о каменистое дно, пяткам никак не удавалось упереться в скользкую гальку.
Не знаю сколько метров меня протащило до тех пор, пока я не выбрался на берег, но свой зад я отстучал так, что потом ещё дней пять не мог нормально сидеть.
Про Антона рассказывать нечего, он просто перешел речку, не испытав острых ощущений в отличии от меня. Лагерь разбивать было не из чего, ведь мы как крутые мужики ничего с собой не взяли.

Ближе к ночи погода стала намекать на возможный дождь. По счастливой случайности рядом с нами в кустах валялись останки палатки. Из неё мы соорудили некое подобие навеса, от осадков она бы не спасла, но от ветра чуток прикрывала. Ночь провели вертясь как сосиски над углями, подставляя костру озябшие бока

. Естественно, как только начало светать мы подорвались и двинулись в путь. Внешний вид дороги говорил о том, что её не забывают, поэтому мы неторопливым шагом дошли до скалы минут за двадцать. Не буду тянуть кота.., никакой пещеры мы не нашли, хотя облазили скалу по всему периметру и бросили это занятие когда лезть выше стало просто опасно.Мы повернули в обратную дорогу. Впереди лежал брод через речку и двадцать с копейками километров по приморским сопкам.
Мы повернули в обратную дорогу. Впереди лежал брод через речку и двадцать с копейками километров по приморским сопкам.

 

[Николай Зайцев]

Про обратную дорогу особо рассказывать нечего. Самое главное, что была дорога, до самой Великой Кемы. Но тем не менее видя следы шин грузового автомобиля мы поражались как можно ездить по этим «Вьетнамским сопкам». Где-то на середине пути нам удалось увидеть это чудо техники, им оказался ГАЗ 66. Часам к пяти вечера наши тела доволоклись до Великой Кемы. Былого величия от Кемы не осталось. Одиноко стоящие постройки, не то жилые, не то заброшенные, абсолютное отсутствие людей. Из живых встретили двух лошадей, которые от нас сразу шарахнулись в сторону.

На катамаране нас ждали дурные вести! У Паши не на шутку прихватило желудок. Подозрение, что с Пашиным здоровьем чего-то не того, стало появляться ещё до Находки. Сейчас по описанным им симптомам дела его обстояли отвратительно. В Терней возвращаться смысла не было. Самолёт в Терней летает раз в неделю из Владивостока и с билетами всегда проблемы. И когда он будет в Тернее, мы не знали. Вариант, к которому мы пришли, был таков, пулей лететь в Амгу, там должен был быть фельдшер.

Имелась и ещё одна неприятность! Паша с Андреем рассказали, что при входе в устье Кемы они сели на мель. В реку их протолкнула прибойная волна, ударив катамаран в корму, и каким образом мы сможем обратно выйти в море, они даже не предполагают! Посередине на выходе из устья была песчаная отмель, которая делила его на два русла. Пришлось лезть в воду и промерять их глубину собственными ногами. Тот выход, что был под мысом, оказался относительно глубоким, но неудобным для выхода и узким. Другой широкий, удобный, но очень мелкий. Особого выбора не было.

На следующее утро, предварительно сбегав на берег и убедившись, что у нас есть шансы выйти мы завели мотор и направились к морю. Лежачему Паше вручили пульт от квадрокоптера, что бы он снимал происходящее. Андрей стоял за штурвалом. На подходе к мели он должен был разогнать катамаран, чтобы проскочить косу. А мы в это время с Антоном должны были поднять перья рулей и мотор. Паше оставалось заснять всю эпичность происходящего. Но ничего подобного не произошло, катамаран прошуршал по отмели обоими корпусами и вышел в море. Всё оказалось очень просто.