Мнение: как всех нас изменят наступившие смутные времена
Заместитель гендиректора ВГТРК, философ Александр Нечаев объясняет, как получилось, что миропорядок пришел в беспорядок.
Время, невероятно разогнавшееся с начала года, почти остановилось. Миру подключили аппарат вентиляции легких, и вместо торопливого дыхания, сбивающегося на хрип от бешеного темпа бесконечной суеты, теперь размеренные вдохи и выдохи, оглушающие с непривычки в тишине опустевших городов. Вдооооох-выыыыыдох. Вдооооох-выыыыыдох. Мир задышал по‑новому — естественная вентиляция уже начала его проветривать. На этом внезапном сквозняке, обжигающем, как степная поземка, многим довольно неуютно. Лишь стоило ему подуть, и сколько бессмысленной херни уже растворилось в воздухе, как будто и не было ее никогда. Все уже поняли, да? Ее действительно не было. Глобальное потепление и таяние ледников? Углеродный, мать его, отпечаток? Миллионы пар латексных перчаток вдобавок к пластику в океане? Новизна смартфона? Обязательный для публичного чекина ресторан в Москве, театр в Вене, музей в Берлине, курорт в Италии? Статусные премьеры-тусовки-показы-дегустации-лекции-спектакли? Кого сейчас это волнует?
Следом за глобальным потеплением внезапно потухла и красиво переливавшаяся вывеска «глобализация». Оказалось, ее специально ярко подсвечивали — ради слепого пятна. Корпорациям так удобнее: производить там, где рабсила стоит доллар в день и нет профсоюзов, а продавать — там, где вскормленный на умножении деривативов «золотой миллиард» приносит им значительно большие суммы. Умножение на ноль дает ноль, вывеску выключили. В наступившей темноте обывателям стало по‑настоящему страшно. Лондон метался между «ничего страшного» и «бегите, глупцы!», Рим храбрился и пел на балконах, Нью-Йорк стремительно выворачивался на свою зловещую изнанку, приобретая узнаваемые черты Готэм-Сити. Каждый гражданин мира вспомнил про свой национальный паспорт. Про свое государство. Про обязанность последнего прислать за ним самолет, обеспечить масками, местами в больницах и продуктами. Сразу же спрятали обратно в карман фигу те, кто постил тысячи оскорбительных комментиков, делал сотни презрительных мемасиков и печатал десятки постироничных плакатиков для микропикетиков. Теперь все они надеются, что про карманную фигу в суматохе забудут, и обветренные, неулыбчивые, уставшие мужчины — врачи, спасатели, армия и полиция — встанут на защиту, придут на помощь, вовремя привезут и успеют спасти.
А циклон набирает силу. Резкий порыв — и все самолеты прибило к земле. Еще один — и людей как ветром сдуло. Несколько миллиардов разбежались по домам, плотно зашторили окна и, стараясь не обращать внимания на шквалистую реальность снаружи, начали каждый свой личный кюблер-россовский переход к принятию неизбежного. Бывшие стартаперы, позавчера сыпавшие карго-культовыми митапами и айсио, — на стадии отрицания. В гневе — обслуживающие их мелкие буржуа, разом потерявшие все. Как и прежде, обмен наследственной квартиры на богатую растительной клетчаткой чечевичную похлебку уже не кажется хорошей сделкой всем владельцам пустотных по значению и абсолютно пустых шоурумов, барбершопов и веганских смузи-баров. По привычке торгуются длинноногие инставагини с натруженными губами и цепким взглядом-сканером ценников. В депрессии все, кто был ничем и стал хоть чем-то от нарастающей обывательской скуки: провинциальные тренерки личностного роста, доморощенные коучи жизни, самозваные психологи и бесталанные позеры с ютьюба. Даже в их мифологическом сознании забрезжило: неминуемо наступает большой переход.
Он научит нас терпению и неторопливости, забытому «искусству быть смирным». Научит медленнее говорить. Не заливать в себя по вечерам сериалы целыми сезонами и напитки полными бутылками. Смаковать и растягивать удовольствие. Читать, вчитываясь. Глубже думать. Тщательнее писать. Оценивать собственные силы и ресурсы. Не тратить их на необязательное, ненужное и статусное. Пережить ломку и навсегда слезть со стыдных дофаминовых приходов от кичливой демонстрации доступа к элитному потреблению. Пока мир затих под добровольно-принудительным домашним арестом, мы вспомним, как звонить друг другу и с удовольствием долго говорить вместо отрывистых сообщений и дежурных смайлов. Как постоянно волноваться о близких и заботиться о них.
Тем, кто жили как невыросшие безответственные дети с бесконечным временем впереди, большой переход предоставит последний шанс научиться быть взрослым. Пару тысяч лет назад в Китае заметили цикличность цивилизаций: трудные времена рождают сильных людей, сильные люди создают хорошие времена, хорошие времена рождают слабых людей, слабые люди создают трудные времена. Мир с тех пор несколько ускорился, но не изменился.
Трудные времена наступили. Мы повзрослеем. Наши лица обветрятся, черты загрубеют, мы разучимся ныть и будем реже улыбаться, но чаще помогать тем, кто младше, старше, слабее или уязвимее, кто не вывезет самостоятельно. Сильные пока справляются и не нуждаются в помощи. Сильные и есть помощь. Особенно в создании хороших времен.
) в 10-ку привезут...
