"Антарес". Хабаровск-Чукотка.

[Николай Зайцев]

 

[ДЖОКЕР]

Фильм обязательно должен быть!!!

 

[Волков Николай]

Идем на мыс Дежнёва!​

Ночью лодка, привязанная к левому борту катамарана начала стучать о корпус. Бам! Бам! Бам! Громкие, гулкие удары накаченных баллонов разбудили меня. Открываю глаза, смотрю на капитана. Если бы это были первые дни экспедиции, я бы вне всякого сомнения подумал, что он спит. Сейчас, спустя почти три месяца экспедиции, я точно знал: внутри Коли разворачивается борьба между нежеланием вылезать из спальника и чувством ответственности за судно и экипаж. Бам! Бам! Ещё несколько раздражающих ударов и тишина. Я все ещё надеюсь, что может нас как-то развернет и всё закончится, тогда можно будет еще немного поспать. И вот, вроде бы кажется пауза между ударами затянулась, неужели всё! Но нет, как бы издеваясь, ещё с большей силой тузик начинает бодать катамаран. Черт! Закутываюсь как можно плотнее и глубже в спальник, чтобы хоть как-то заглушить звуки этой игры, которую затеяли с нами волны.

В итоге капитан выходит на корму. Ведь лодка стучит не просто так, значит ночью поменялись либо ветер, либо волны. Перед тем как выйти и увидеть обстановку своими глазами, Коля берёт телефон и смотрит трек катамарана. Так и есть, за ночь нас стащило к берегу. Дно из крупного камня не давало якорю как следует закрепиться. Усилившаяся волна с юга словно притаившийся вредитель пыталась незаметно набросить нас на камни. Капитан будит Мишу, объясняет ему, ещё сонному, что происходит. Миша в силу своего характера начинает неторопливо собираться. Я тоже, чувствуя интерес к моменту, беру камеру и оказываюсь снаружи. Капитан начинает греть мотор, а Миша отправляется на нос выбирать якорь. За ночь расстояние до берега сократилось в два раза. Не скажу, что момент был критическим, но если бы мы проспали и нас выбросило на берег, то нам пришлось бы изрядно промокнуть, пытаясь стащить катамаран обратно в воду, и шансы на то, что у нас это получится были практически равны нулю.

Капитан кричит с кормы на нос Мише: «Мне ехать вперед?!»

Миша активно подтягивает катамаран к якорю, собирая мокрый канат на носовой сетке: «Тяну! Пока не надо!» — бодро кричит механик. Я отмечаю про себя, что Миша, похоже, хорошо выспался: свежий и полный сил, словно буквально 15 минут назад он не спал крепким сном в кубрике.

«Всё, поехали! Якорь на борту! – довольный проделанной работой кричит капитану Миша. – С каждым разом все легче и легче!»

Последняя фраза была адресована уже мне. И, правда, я вспоминаю как не раз помогал Мише вытаскивать якорь. А сейчас он играючи, с легкостью снял катамаран с якоря. Но вместо работы двигателя, набирающего обороты, мы слышим только плеск волн. На наши вопросительные взгляды, капитан командует с кормы, чтобы Миша бросал якорь обратно в воду. Причина проста – двигатель заглох и больше не заводится. Якорную веревку перевязывать не стали и нас опять потянуло к берегу. Что случилось? Миша первым делом проверил напряжение. Может его силы не хватало для старта мотора. Датчик показал 12,2 В, немного, конечно, но должно хватать. Тем не менее достаем генератор, чтобы его заправить и поставить на зарядку аккумуляторы. Коля тщетно пытается завести нашу Сузуку вручную. Свесившись с кормы, он дергает раз за разом стартовый шнур – тишина. Становилось все интереснее. Оказаться без мотора, когда осталось совсем чуть-чуть до цели, вот этого совсем не хотелось. У нас был еще рабочий двигатель на тузике, но вряд ли бы он подошел для возвращения с мыса Дежнева до Анадыря, ведь это более 700 километров, а его мощность в два раза меньше двигателя, который на катамаране. Были у нас и паруса, но если полагаться только на них, то о дате возвращения можно было бы тогда даже и не гадать.

Пока Миша занимался генератором, капитан пошел готовить второй якорь. Его планировалось забросить на тузике подальше от берега и к нему уже подтянуть катамаран. Вдруг из каюты появляется Паша и, словно десятник, ловко перемахивает через борт на дно тузика. Рывок шнура — мотор заработал. Мы все смотрим на него с недоумением: его резкое появление и сверхактивные действия без объяснений и обсуждений немного нас обескуражили. Оказалось, у Паши созрел собственный план спасения из этой ситуации, и он сразу решил перейти от замысла к действию.

«Есть же второй рабочий мотор! Сейчас оттянем катамаран на тузике!» - объясняет нам старпом. И только Миша собрался отвязывать швартовы лодки от катамарана, как его взгляд замирает на палубе в районе топливного бака, и он говорит буквально следующие слова: «А чё это шланг оторван!?»

Топливный шланг лежал знаком вопроса на сырой палубе, поблескивая металлическим штуцером, который должен быть закреплен в баке. Как говориться в поговорке, а слона-то и не заметили!

Быстро происходит «разбор полётов», в ходе которого так и не удалось выяснить, кто при смене баков плохо закрепил шланг. Мише же пришлось ещё раз доказывать, что теперь подъем якоря для него — пустяк.

Вот так в 4 утра начался наш день, на который был запланирован переход от Ратманова на мыс Дежнева. Со стороны это могло показаться каким-то «раздолбайством». Возможно, так и было, но это лишь малая часть нежелательных происшествий, которые случаются во время таких долгих экспедиций.

В пролив пока решили не идти. Капитан предположил, что есть смысл переждать волнение на море с юго-восточной стороны острова и еще немного поспать. Так и сделали. Коля не ошибся, там было заметно тише. Предупредили пограничников, о том, что меняем место якорной стоянки в связи с погодными условиями.

Ближе к обеду решили выбираться из-за острова, который снова заволокло туманом. Я подумал, как нам повезло с погодой: наша вылазка состоялась в солнечную, а, как оказалось, ещё и в редкую для этого места погоду. Едва оторвались от острова, поставили паруса. Вахта Миши. Несмотря на утренний инцидент, который он назвал тренировкой, улыбка не сходила с его лица. Сегодня только 13 сентября, а путевка с семьей в середине октября. Есть большая вероятность того, что он успеет вернуться к началу долгожданного семейного отпуска.

С наступлением сумерек бросаем якорь у места, которое все называют мысом Дежнёва, хотя на самом деле мыс расположен на несколько километров севернее. Здесь удобнее высаживаться, поэтому именно тут было решено установить стелу-маяк в честь Семёна Дежнёва, как раз рядом с останками некогда существовавшего эскимосского поселения Наукан. Всё хорошо, только установившаяся погода немного вызывает тревогу, слишком низкая облачность может не позволить сделать качественную обзорную съёмку этого места, имеющего для нас особое значение.

 

[Волков Николай]

Мыс Дежнёва​

Якорь бросили южнее стелы, метров на 500. Поздоровались с пограничниками по 16-му каналу и договорились встретиться с ними завтра. Хотя было еще не поздно, на Чукотке темнеет слишком рано: к 15 сентября здесь в пять вечера уже сумерки, а спустя два часа становится совсем темно, как ночью. Перед сном отметили наш приход к мысу чаем и кофе. В каюте светло и по-своему уютно, а снаружи такая тишина и спокойствие, что даже не ощущается, что мы на воде. Капитан сравнил гладь моря с асфальтом, и мы все решили, что природа решила вознаградить нас тихой якорной стоянкой за то, что мы дошли до конечной точки экспедиции.

Мы сидели на рундуке в ряд и смеялись, глядя на наш праздничный стол: последний шоколадный батончик, порезанный тонкими ломтиками на промасленной разделочной доске, стал нашим торжественным блюдом. Каждый взял по кусочку, капитан поздравил всех с прибытием на Дежнёва, и мы, не сговариваясь, чокнулись этими дольками. Немного поболтав, залезаем в спальники. Вот и всё — завтра сойдем на землю, сделаем последнюю съёмку и домой.

Насладиться полной тишиной нам не удалось: в отличие от Ратманова, здесь кипела активная судоходная жизнь. По рации мы постоянно слышали переговоры судов с пограничниками —забыли сделать звук тише, перед тем как залезть в спальники. «Лебедь», таков позывной пограничников, непрестанно расспрашивал проходящие суда о порте приписки, имени и фамилии капитана, регистрационном номере и другой информации по инструкции. Хотя это нам особо не мешало, было даже интересно узнать, кто ходит по проливу. Ночью пошёл дождь: с одной стороны, это плохо, туман может скрыть часть мыса, а с другой — стук капель по крыше рубки создавал атмосферу умиротворения, заставляя нас забыть о хлопотах и заботах, связанных с экспедицией.

 

[Волков Николай]

Туман и ветер — обычная погода для мыса Дежнёва, и утро следующего дня полностью подтвердило этот факт. Но нам хотелось, чтобы природа сделала для нас исключение и позволила запечатлеть полную панораму этого поистине уникального места. Поэтому мы решили ждать ещё сутки. Капитан со старпомом высадились на берег и пообщались с пограничниками, рассказав им о наших планах на ближайшие дни. Было сыро, хотя по местным меркам достаточно тепло, но дождь снова начался, и Коля с Пашей вернулись на судно.

Для меня, любителя походов, дождь не был серьёзным препятствием — уж сколько раз мы промокали в этих поплавках, так что ещё разок вымокнуть я совсем не боялся. Мою вылазку поддержал только Паша. Коля и Миша остались на катамаране, рассудив, что нет смысла тратить силы, если завтра всё равно будем высаживаться. Я их понимал: под конец похода состояние было такое тяжкое, что на каждое дело приходилось настраиваться так, словно надо завести мотор — с помощью стартового шнура.

Высадившись с Пашей на берег, начинаем подъем по довольно крутому склону. Закончив восхождение, оказываемся у вкопанных в землю челюстей гренландских китов — традиционного эскимосского приспособления для сушки байдар. Отсюда начиналась территория, на которой располагалось селение Наукан. Люди жили здесь с XV века по 1958 год. В прошлом это было самое крупное поселение на побережье Чукотки, в котором проживало около 400 человек из 13 эскимосских родов. Теперь, спустя более полувека, от древнего поселения остались лишь остовы жилищ.

Уникальность этого места заключается в том, что только здесь сохранились каменные загородки нынлю — так назывались древние жилища эскимосов. При их строительстве эскимосская семья выкапывала глубокую округлую яму, иногда глубиной более метра и окружностью 3–5 метров, и укрепляла её каменной кладкой. В кладку встраивали китовые челюсти, а в более поздних жилищах — и деревянные столбы. Сверху всё покрывалось моржовыми шкурами. С приходом чукчей на Чукотку эскимосы переселились в яранги, но науканцы остались верны своим традиционным жилищам. Здесь также говорили на своём науканском языке, который сегодня практически исчез: вряд ли наберётся два десятка носителей этого древнего языка с самой восточной точки Евразии

Идём с Пашей не спеша: останки построек завораживают, и в голове не укладывается, каким мог быть быт в этих землянках. Пройдя посёлок, выходим к подножию маяка-памятника Семёну Дежнёву. Здесь когда-то была метеостанция, закрытая в 1972 году; сейчас она почти разрушена, а ближайшая действующая станция находится в посёлке Уэлен, в 15 км отсюда на север.

Ещё метров пятьдесят поднимаемся в гору, и вот мы рядом с четырёхгранным обелиском. На одной из его сторон, в небольшой нише, установлен бронзовый бюст Дежнёва, под которым закреплена чугунная доска с текстом.

 

[Волков Николай]

На катамаран возвращаемся вечером: хотя расстояние мы прошли небольшое, но из-за частых остановок для осмотра построек и находок в итоге ушло около четырёх часов.

И снова нам везёт: утро следующего дня встречает нас солнцем. Облака есть, но они не настолько плотные, и у нас есть шанс запечатлеть мыс без тумана. Поднимаем паруса и берём курс на север, к географическому мысу — самой восточной точке.

Достигнув его, поздравляем друг друга, обнявшись на корме. У капитана улыбка, но это не просто улыбка, как знак доброжелательности, это настоящая улыбка счастья. Ведь все получилось. Полгода подготовки, почти три месяца пути, и вот мы на краю земли!


Коля смотрит на Мишу, немного оттягивая момент, а затем командует: -«Поворачивай!»

Миша, подыгрывая капитану: - «Есть поворачивать!», - и начинает круто брать влево. Наступил тот момент, когда мы взяли курс в обратный путь!

Затем возвращаемся к стеле, бросаем якорь и покидаем катамаран. Загрузив оборудование в тузик, весь экипаж отправляется на берег, чтобы сделать исторические фотографии проекта «Антарес» рядом с памятником.

Внезапно поднялся ветер, начали наползать тучи. Времени было в обрез. Мы стремительно поднимаемся на высоту. Вот и вся команда вместе с флагом у маяка — цель достигнута.

Я произношу речь на камеру для сюжета, который позже покажут на Анадырском телевидении. На обратном пути нас пригласили пограничники к себе погреться и выпить чаю. Они живут в небольшом балке и несут службу по 10 дней. Всего их трое — тувинец, чукча, и русский по имени Семён. Удивительное совпадение: на мысе Семёна Дежнёва несёт службу Семён! Разговор завязывается непринуждённо, и, отогревшись, я незаметно засыпаю рядом с массивной кобурой.

Поблагодарив ребят, мы спускаемся к берегу. Через несколько минут уже на судне: сдуваем тузик, поднимаем якорь и начинаем наш путь домой. 700 километров до Анадыря на катамаране и ещё 3000 километров на самолёте.

Отойдя километров на двадцать, капитан предлагает мне оглянуться. Оказывается, мыс уже поглотила огромная чёрная туча. Как удачно всё сложилось, подумал я, успели! Мы шли на юго-запад, почти навстречу солнцу, которое слепило так, что пришлось надеть солнцезащитные очки. За спиной начинался новый циклон. Надо поспешить!