Arleg
Почетный Форумчанин
- Регистрация
- 31.07.11
- Сообщения
- 18.174
- Реакции
- 7.443
- Баллы
- 308
- Город
- Комсомольск
В.К.Арсеньев
Кто ты, Дерсу?
Многие люди России и зарубежья, увлекались и продолжают увлекаться книгами Владимира Клавдиевича Арсеньева. В них, наряду с описаниями удивительных приключений экспедиций по Приморью и Приамурью, написан образ проводника – гольда Дерсу Узала. Написан тепло и душевно, как пишут о человеке, имеющим высокое понятие о чести и совести, обладающим истинной первозданной любовью ко всему вселенскому творению.
Экспедиция Арсеньева
Но не все почитатели таланта писателя задумывались над тем, что среди родов гольдов, которых принято сейчас полностью отождествлять с народом Нани (Нанайцев), рода с самоназванием Узала не существовало и не существует.
Материалы переписи населения современных территорий Приморского и Приамурского краев, составленные в 1893 году и уточненные в 1906 году, дают результаты, показывающие, что в верховьях Уссури, на реках Даубихэ, Улахэ, Лефу и их притокам, откуда по книге происходил знаменитый гольд Дерсу, в то время не проживал ни один род гольдов, название которого было бы созвучно с Узала. Зато на среднем и нижнем Амуре, ситуация совершенно иная. По данным этих двух переписей, на Амуре, среди других нанайских родов, проживает род Оджал (Одзял), не образуя отдельных родовых стойбищ. Кроме свидетельств документов переписи, присутствие этого рода прослеживается и в топонимике Приамурья. Так, один из правых притоков нижнего Горина носит название Оджал, тогда как эти места считают исконно Самагирскими (рода Самар). Хребет Баджал, видимо, тоже имеет отношение к названию рода Одзял.
Все эти звуковые интерпретации, не дают правильного восприятия нанайского слова, а лишь характеризуют возможности передачи его посредством русского языка. Что же могло произойти с В.К. Арсеньевым? Мог ли он так грубо ошибиться, отлично зная этническое состояние народонаселения края?
Если мог, тогда первое предположение таково:
Речевой аппарат гольда работает при произношении звуков довольно непривычно для русского человека. Поэтому при произношении им «Одзял», и невольном восприятии его русским ухом как «Узала», могло происходить нечто следующее: звук «О» - не является явным и произноситься как промежуточный между «О» и «У», потому русский выбирает предпочтение сам; звукосочетание «ДЗ», звучит при восприятии, скорее как мягкое «З»; и наконец «Л», смягченное, произносимое с легким придыханием, воспринимается как оканчивающееся послезвучием «А». Пропишем, для наглядности, параллельно два произношения одного и того же имени: О(У)дз(з)я(а)л(ла).
Владимир Клавдиевич мог просто не распознать идентичность названия рода, произнесенное гольдом в живую, и написанием «Оджал» в документах. Тем более на р. Улахэ, документы переписи этот род не зафиксировали.
Имя Дерсу, скорее всего, происходит от слова «дэрэсу» (в некоторых наречиях «дэрэчу»), что в нанайском языке означает «наковальня». И это соответствует описаниям внешности и телосложения гольда по Арсеньеву, которые я привожу ниже.
В.К.Арсеньев и Дерсу Узала (Дерсу - русоволосый, обратите внимание на винтовку)
Если же Арсеньев не ошибся в идентификации рода Дерсу, то, что могло побудить его опустить в своих повествованиях правду?
А побудить его к этому могло второе предположение, менее всего вероятное.
Образ Дерсу Узала – является собирательным художественным образом, правда лишь отчасти. Могло ли быть у Арсеньева несколько проводников, один из которых – самый дорогой его сердцу, был выбран прототипом? Если да, то писатель мог сознательно не раскрыть его настоящие имя и фамилию.
На этом фото- другой Дерсу. Черноволосый, с другим телосложением, с другой винтовкой (а она у него всю жизнь была одна по Арсеньеву!). И главное - похоже, что он хромой!
Но если обратиться к предисловию автора к первому изданию книги, то можно найти в нем следующие строки, сводящие второе предположение на нет:
«Каждый раз, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю прошлое, передо мной встает фигура верхнеуссурийского гольда Дерсу Узала, ныне покойного. Сердце мое разрывается от тоски, как только я вспоминаю его и нашу совместную странническую жизнь».
Оставив читателя самого поразмышлять над спорными версиями, пойдем далее.
Если Дерсу все-таки имел амурские корни, как же он мог попасть с семьей в верховья Уссури?
Арсеньевские стрелки
В середине 19 века, началось активное заселение Дальнего Востока русскими переселенцами. В ходе освоения берегов Амура, чаще всего выбирались места уже обжитые нанайскими родами, как наиболее пригодные. В результате захвата переселенцами лучших рыбацких тоней, высоких яров для поселений, не затопляемых половодьями, многим родам нанайцев пришлось, мягко говоря, подвинуться. Те нанайцы, которые не выдержали этих «прелестей» цивилизации, настойчивого давления со стороны проповедников чуждой им веры, уходили с земли своих предков в те места, которых русские переселенцы еще не коснулись. Об этом не любили говорить в царской России, в СССР и сейчас не любят тоже. Так, например, на реке Улахэ в конце 19 века оказались нанайцы из рода Юкомика, ранее жившие в том месте, где сейчас находится г. Хабаровск. Здесь, в результате взаимодействия с китайскими манзами, у гольдов периодически возникали эпидемии оспы, иммунитета и лекарств от которой у них не было. Вымирали они целыми семьями и поселениями. Так погибли жена и дети Дерсу. И так же вымерли нанайцы Юкомика в Приморье. Являясь природными рыболовами, амурские гольды стояли в зависимости от осеннего хода кеты. Тогда как, переселяясь на притоки Уссури, где кеты было мало, они становились, прежде всего, охотниками – соболевщиками, собирателями женьшеня.
На таежной реке.
Арсеньев в национальном костюме удиге (в середине).
Существовали даже какие-то неясные слухи, скорее всего необоснованные, что у Дерсу Узала где-то на Амуре спрятан целый «клад» - плантация живого женьшеня, корни которого он всю жизнь собирал.
Первая встреча В.К. Арсеньева с Дерсу произошла в верховьях р. Лефу в 1902 году, во время короткой военно-разведывательной экспедиции. Во время этой встречи он описал внешность гольда, которая представляется особо интересной:
«Теперь я мог хорошо его рассмотреть. На вид ему было лет сорок пять. Это был человек невысокого роста, коренастый и, видимо, обладавший достаточной физической силой. Грудь у него была выпуклая, руки – крепкие, мускулистые, ноги немного кривые. Загорелое лицо его было типично для туземцев: выдающиеся скулы, маленький нос, глаза с монгольской складкой век и широкий рот с крепкими зубами. Небольшие русые усы окаймляли его верхнюю губу, и рыжеватая бородка украшала подбородок. Но всего замечательнее были его глаза. Темно – серые, а не карие, они смотрели спокойно и немного наивно. В них сквозили решительность, прямота характера и добродушие».
Вопрос здесь в следующем. Почему Владимир Клавдиевич решил, что русые и рыжеватые волосы, темно – серые глаза, а не карие, «типичны» для гольдов? А если типичны, то возможно в их крови говорят древние гены племени Уги, которое ведет родословную от смешения в I веке н.э. хуннского тюркского племени Хэ-Су с Динлинами – рослым, рыжеволосым племенем европеоидного типа, говоривших, по свидетельству китайцев, на языке, в «котором много птичьих звуков» (прямо как в нанайском, на русский слух).
Новый этнос, возникший в результате смешения хуннской ветви с одним из динлинских родов, переместился к берегам Амура. Хунну эту реку называли «Аикара», а китайцы «Хэй-шуй». На новом месте прежнее родовое наименование видоизменилось и приобрело форму Су-Шень. В начале нашей эры тюркоязычные сушеньцы были покорены маньчжурским племенем Илу. Илу говорили на одном из наречий тунгусо-маньчжурского языка. Они были невысокого роста (самые высокие имели рост 152 см), имели веселый нрав, общительный характер. По отзывам китайских историков, в отношении умственного развития Илу стояли выше многих своих соседей. Они исповедовали шаманизм. На берегах Амура произошло смешение сушеньцев с Илу. Новый этнос стал известен под названием Уги. Смешавшись с Су-Шень, Илу быстро утратили свой язык. В то же время Илу оставили заметные следы в языке, этническом характере и облике Уги. Прошли века. Племя Уги стало многочисленным этносом. Оно расчленились на семь больших племен, а в VII веке — на 16. С этого времени они фигурируют как племена Мо-Хэ, по названию возвысившегося племени, и создают на Дальнем Востоке королевство Бохай. Самоназвание нанайцев Нани – похоже весьма молодое, по крайней мере, казаки в XVII веке их на Амуре не встретили, а встретили Натков, Ачанов, Гольдов и т.д. А вот, сколько «лет» Гольдам, вряд ли кто точно сможет сказать. Исторические материалы Китая, свидетельствующие о племенах Мо-Хэ, скромно упоминают некое племя Гули-Гань, исторически участвовавшее в формировании нескольких этносов, например Якутов - Урряанхай, и равноправно вошедшее в состав Бохайского государства-империи. Некоторые историки, осторожно предполагают, что это Гольды.
Дерсу Узала, согласно книги, принял участие в трех экспедициях В.К. Арсеньева 1902, 1906, 1907 годах. В них он неоднократно спасал жизнь казакам, стрелкам и самому Арсеньеву в сложных и, казалось, безвыходных ситуациях.
После недолгого проживания в г. Хабаровске в доме Арсеньева, весной 1908 года Дерсу Узала отправился пешком в свою вотчину - долину реки Улахэ. Перейдя Хехцирский хребет, он был убит во время ночевки, неподалеку от станции Корфовская, в тайге, неизвестными лицами. Могила, знаменитого ныне на весь мир, представителя нанайского народа, не сохранилась в результате скорого строительства на ее месте дорожных коммуникаций.
Очень интересный раздел!!! 
