Ёлки-палки
Рассказ от первого лица
Перед новым годом припомнилась мне давняя история…
В начале девяностых довольно трудно было приобрести честно нажитым трудом добротную ёлочку к новогоднему празднику. И мы превратили предновогодние приготовления в небольшое приключение. Просто перед новым годом хотелось встретиться с приятелями, побеседовать за рюмкой чая, закусывая поджаренным на костре хлебушком с прозрачным ломтиком солёненького сальца, истекающего жирненькими слёзами. В общем мы, так же как и каждый год, насколько я помню числа двадцать шестого декабря, собрались перед новым годом сходить в лес за Ёлками.
Погода с утра обжигала морду лица не слабеньким морозцем и закинув хозяйственную сумку со снедью и инструментом на плечо, я бодреньким шагом, стараясь обогнать подступающий холод, зашагал на остановку. Редкие прохожие, так же как и я, двигались в темпе быстрого танца, стараясь удержать равновесие, выписывая ногами кренделя. Маршрут №…(палиться не буду) особо не заставил себя ждать. Тем более я вышел точно к расписанию. Заскочив в автобус, выбрав место с печкой, я вытянул блаженно ноги в проход Икаруса и наслаждался почти полным отсутствием зимостойких дачников. В общем утро меня встретило довольно приветливо. Мелькавшие за замёрзшим окном в утренних сумерках огни воскресных ранних пташек наводили на успокаивающую мысль, что не один я такой при… привлекательный собой.
Добравшись к месту встречи, а это была маленькая квартирка одного из наших пацанов на окраине города, я с неудовольствием понял, что опаздунов будет довольно много. Но неудовольствие сменилось приятным времяпровождением. Так как я был первым, мама товарища накормила меня пельмешками и горячим чаем. Душевная обстановка и жаркая квартирка как-то потихоньку наводила на крамольные мыслишки: а не пошло бы оно всё нафиг ! Тащится куда-то по глубокому снегу, потом тащить на себе енту самую ёлку. И зачем это всё надо? Только затем чтобы пару-тройку часов пожрать у костра? А может просто посидим в тепле, выпьем, закусим, а жене потом совру, что не добрались до места. Но маленькие детки хотели праздника, а это святое. Папа он ведь всегда герой ! Жена, то уже и игрушки вытащила и старые стеклянные гирлянды – по моему они ещё видели рождение моих родителей. Не.. ёлку надо ! А тёща…..УУУУУ. Вот если я ёлку то не принесу, а самогоночку то взял… ! Это считай у меня не только этого нового года не будет, но похоже и в следующем году не отмоюсь. Тесть то поймёт, а тёща…. Не надоть идти.
Оказывается я немного прихрапнул в кресле и не заметил, что почти все уже собрались. Разбудил меня один с прибывших. «Ты»- говорит: «Уже шмякнул, что ли ?». В общем они не раздевались и мне пришлось довольно быстро напялить на себя старый полушубок и замечательные, очень моднячие по тем временам, но ужасно скользкие лапти «Прощай молодость».
Примерно через полчаса мы уже шагали по снегу, который как оказалось был уже помечен снегоходом. Этот «буранник» позволил нам пройти почти пару километров без напряга. Топать нам было конечно далековато, но нас ждало заветное местечко, где между маленьких сопочек, в узком распадке лежали два поваленных толстых дерева, которые служили нам лесными креслами. И хотя они почти сгнили, но ещё держали нас, не позволяя замёрзнуть нашим пятым точкам. Мы не трогали ближайшие ёлочки, и они окружали маленькую полянку почти стеной, защищая нас не только от ветра, которого там почти и не было, но как бы служили нам импровизированным убежищем.
Повесив на сучки свой скарб, мы принялись за обустройство лагеря. Очистили от снега полянку. Выгребли накопившуюся листву, гнилые упавшие ветки и, собрав дров, развели костёр. Место было давнее и похоже сюда кто-то иногда наведывался в весенне-осенний период. Об этом свидетельствовали остатки дров и старая зола, но наши любимые сидушки ни кто не тронул. Разлив в хрустальные от холода, гранёные нашими зубами эмалированные кружки грамм по пятьдесят мы выпили за встречу и пошли за ёлками. Среди нас был «первоходок», которому пришлось показывать и рассказывать как надо рубить (пилить) нужную ёлочку, стараясь не повредить соседок и не загубив её саму. Мы втроём уже нагрели у костра, надёжно обвязали и поставили в снег наших маленьких таёжных красавиц, а молодого ещё не было. Только было слышно то ли постанывания, толи вхлипования вперемешку с нехорошими выражениями. Но надо же «согреваться», да чайку поставить. Мы тогда не носили с собой термоса с чаем, потому как с железной колбой были в редкость, а стеклянные были недолговечны и дОроги. Позвав пару раз, с паузой в пару секунд, для отведения совести, молодого, мы приступили к самому приятному. Достали у кого, что было и намахнув по писярику поджаривали на огне наши вкусняшки, поедая их со скоростью голодных китайцев после посевной.
Тут я услышал какое-то движение сзади меня и взгляд упал на товарища, сидевшего напротив. Он как бы превратился в мумию у которой изо рта торчал хлеб, а кружка с самогоном в руке плавно и опасно кренилась, стараясь вылить содержимое на снег. Я дёрнулся подхватить толи кружку, толи то что в ней (жалко наверное стало). Товарищ обратив на конец на меня внимание резко ожил и закашлялся, показывая на мне за спину. На других в это время я внимание не обращал, видать адреналин уж очень сильно притянул мой взгляд к самогончику, старающемуся убежать от товарища.
Те тоже с застывшими лицами смотрели за мою спину…. Адреналин, едрить-коптить, вышиб из меня весь хмель. В долю секунды я перебрал в уме различного вида опасности и понял, что так напугать моих товарищей мог только медведь-шатун. А он у меня за спиной. Мысль кинуться в огонь была первой разумной. Но тут я заметил нарастающую иронию на лицах моих напарников. Я резко обернулся и чуть не свалился с бревна. Примерно в пяти метрах от меня стояло что-то напоминающее человека, только всего белого, а рядом с ним валялись две огромных по нашим меркам ели. Как оказалось этот придурок не нашёл ни чего лучше как спилить две здоровенных ёлки, чтобы срубить с них верхушки. Не буду описывать, что он от нас услышал, но очередной пайки мы его лишили. Заставив его отпиленные стволы распилить на брёвнышки и потом, сделав его костровым, мы немного успокоились и некоторое время, нарушая тишину только тяжёлыми вздохами, междометиями и хмурыми взглядами в адрес виновника, налили ещё по писярику.
Чайник уже закипал на огне и мы приготовились немного отдохнуть от тяжёлого труда. В это время молодой достаёт из рюкзака (нафига он его взял) две бутылки пива. Как помню жигулёвское. А с момента нашего выхода из дома прошло не менее четырёх часов. Первое, что я не понял – это почему бутылки не взорвались. Они должны были замёрзнуть! Присмотревшись мы поняли, что пробок на бутылках уже нет, часть пива в виде ледяного крошева находится в рюкзаке незадачливого туриста-браконьера и пытается вылезти дальше. Быстренько разлив чай по кружкам. Мы поставили бутылки в котелок донышками вверх и, попивая чаёк с сушками, смачно обсуждали наше приключение.
Долго ли коротко, но наступил вечер, стало уже достаточно холодно, самогоночка кончилась, пиво (точнее только его название) мы тоже выпили. Пора собираться домой. Так как каждый из нас срубил только по одной ёлочки, веса в них было как в нас самогонки. Так что от перемены мест слагаемых как говориться… Но МОЛОДОЙ!... Мало того, что он угробил два красивых дерева, так и ещё и пытался их взгромоздить на своё худосочное тельце. Зачем ему две, мы так и не поняли, толи тёще, толи какой-то родственнице. Толщина нижней части этих так называемых ёлочек наверное была толщиной с ногу их убийцы. На просьбы и мольбы помочь ему дотащить его добычу, он услышал только: «Пива мало взял. Не будем помогать!». Тяжело передвигаясь почти уже в сумерках по нашим старым следам, нам приходилось останавливаться и ожидать незадачливого охотника за ёлками почти через каждые пятьдесят-сто метров. Дойдя до лесовозной дороги, мы общим собранием постановили, что молодой примерно километра четыре по глубокому снегу и ещё два по бураннику, а потом до остановки не дойдёт. Бросить мы его не можем, но и помогать ему совесть не позволяет. Сам натворил, пускай сам и мучается. Решено было напрямки примерно с два километра пробиваться по едва заметной старой тропе к трассе. Там сядем на автобус и до дому. Как мы топтали тропу для молодого и ругались в его адрес можно рассказывать долго, за кружкой чая, в лесу, один на один и шёпотом. В конце концов добравшись до трассы двое из нас вернулись за молодым, подхватили его ёлки и потащили, с повисшим между ними хрипевшим от усталости молодым, к трассе. Отдохнув несколько минут, мы глянули на часы… было уже около девяти вечера. Темно, только огни проходящих мимо машин. Добравшись до остановки, мы стали ждать автобуса. Ёлочки мы уложили за остановкой и со стороны выглядели слегка уставшими от праведных трудов дачниками. Вечерние рейсы почти всегда были забиты до отказа и как только перед нами открылась дверь и мы показались с нашими ёлками, водила тут же закрыл двери и, обдав нас гарью, двинул в сторону города, до которого, кстати, было восемь километров. Делать нечего. Поразмышляв несколько минут, мы поняли, что другого выхода у нас не будет и, собрав нашу добычу, поплелись вдоль дороги в сторону дома. Желание пинками подгонять молодого, съедала дикая усталость и жажда. Молодой уже не нёс, а тащил по земле свою добычу, стирая ветками наледь и оставляя после себя иголки и ветки. Кое как мы дошли до поста ДПС. Как оказалось там был уже аншлаг и нас встречали не просто с цветами, а с автоматами наперевес. Похоже кто-то нас сдал. Однако праздник у ребят….вот они браконьеры и расхитители леса. Щас мы их. Дело то понятное, рядом лесопосадки и охраняемая территория. И сделать нам козью морду можно без проблем. Но …
Приостановившись метров за двадцать до общего собрания встречающих, а их как нам показалось было не менее десяти, мы порешили: как только они к нам подходят мы бросаем ёлки и ВСЁ…
Метров за пять нас уже почти окружили, но поступила команда и ёлки уже в кювете. Нас берут под ручки и препровождают на пост. В общем крутили нас как на карусели, мы не сдались. Не наши и всё тут ! Выпустили нас, стоят курят. Мы перешли через дорогу, они следом. Мы стоим рядом с ёлками и они тоже. Но мы то уже согрелись, а они то не в полушубках. Первыми сдались внутренние органы. Только они перешли на противоположную сторону дороги, мы подняли наши ёлки и спокойно пошли. Они бегом к нам – мы ёлки в сторону. Стоим. Только они отошли – мы опять за своё. Они опять к нам. Ну не получается у них ни как. Фотоаппарата видать не было. Наконец один молодой с автоматом в камуфляже сел рядом с нами. Сидим. Понятно, что мы бяки, но поговорить то охота. Первым начал автоматчик. Корил нас, ругал, пока не понял, что не в заказнике мы ёлки рубили, а в другой стороне у чёрта на куличках. Ладно говорит, они уже все давно замёрзли, бегают греться по очереди, я отойду типа в туалет, а вы идите.
Вот так мы и ушли с нашими ёлками! Домой, помню, приполз часу в двенадцатом ночи. Уставший, но довольный.
И хоть не были мы тогда браконьерами, но больше за ёлками я не ходил…
