15 сентября, воскресенье.
Ночь была теплая, воздух чистый, сознание не замутненное, так что спали мы беззаботно и долго. Город с его проблемами и постоянной суетой, напряжением куда-то отступил, спешить было некуда и даже движения стали более плавными и неторопливыми. Мы плотно позавтракали, «надулись» чая и понемногу начали собирать и увязывать шмурдяк. Вода за ночь немножко упала, но оставалась довольно мутной, «прозрак» не превышал полуметра.
Мне нравится путешествовать с Геной, даже если это просто вылазка на один день или лесная прогулка в пригороде. За долгие годы знакомства и совместных походов мы научились понимать друг друга порой даже без слов. На реке, не сговариваясь, выбираем траекторию движения лодки, если вместе готовим еду, то не пересаливаем и вовремя снимаем пищу с огня. Гена спокойный, уравновешенный, запасливый, интересный и внимательный собеседник. А еще, о чем я ему никогда не говорил, с возрастом он стал напоминать мне моего отца. Не нынешнего, девяностопятилетнего, а на 35 лет моложе. Не внешним обликом, хотя отец невысок, коренаст и тоже носит очки. Но вот отдельные движения, гримаски, поворот головы или брошенный на меня взгляд Гены внезапно оказывался точь-в-точь, как у моего отца. А может быть, я просто скучаю об отце и хочу вернуться в то время, когда и я сам был на 35 лет моложе?
Короче говоря, упаковались и отчалили. Пытались ловить хариуса по ходу движения и на остановке в обед, но без успеха. Мутили, но без толку, меняли мух – тот же результат. С лодки во время движения тоже ничего не поймали, только пару лучших мух оставили на ветках притопленных деревьев. В итоге решили, что хариус из русла разошелся по верховьям или по мелким притокам Уссури.
Солнышко припекало, главная струя огибала препятствия, мы расслабились и на крутом повороте, лодку прижало к недавно упавшему поперек русла дереву. Проклиная собственную лень (понадеялись, что выгребем, и не обнеслись), вспоминая заветы Банникова (Реверс!!!), встав на правый борт, поскольку левый начало понемногу притапливать и подворачивать бьющей в дерево струей, мы протянулись вдоль ствола и выбрались на свободную воду. Вытряхнули из лодки обломки веток и сучьев, осмотрелись и тут Гена выяснил, что лягушка покинула домик, смастеренный им из двух пластиковых бутылок, вставленных одна в другую. Интересно, что она не удрала из лодки, выпрыгнув в воду или на ветки дерева, а вцепилась в ногу Гены. Гена аккуратно снял ее с ноги, внимательно осмотрел и сказал: «Слушай, а у нее такие маленькие коготочки, блестящие, как будто наманикюренные, и она вцепилась этими коготочками в меня!»
- Гена, а ведь это она сделала неспроста, определенно, это знак!
- Какой знак?
- Ну, ты разве не понял, что это не простая лягушка?
- В смысле?
- Во-первых, я тебе сразу сказал, что она красивая, у нее длинные ноги, а теперь оказалось, что еще и наманикюренные ноготки. Во-вторых, она не удрала от нас, а ухватилась за твою левую (!) ногу.
- Ну и что, что левую?
- А то, что она ближе к сердцу! Определенно, это не простая лягушка!
- Ты что, намекаешь, что это лягушка-царевна?
- А ты еще не понял? «Насажу на крючок, поймаю на нее сомика»! Да ты поцеловать ее должен, а не насаживать!
- Нет, я не согласен. Целовать должен ее ты, поскольку она забралась под твою куртку, а не под мою.
- Но ведь схватила она за ногу тебя, а не меня! Как джентльмен, ты после этого просто обязан ее поцеловать!
- А вдруг она и в самом деле превратится в царевну? Ты подумал о возможных последствиях?
- А что тут думать, придется жениться.
- Нет, я люблю мою Галю и не собираюсь больше ни на ком жениться.
- Эх, Гена, в молодые годы, небось, боялся, что девушка откажет, а сейчас боишься, что согласится!
- Да ты и сам такой!
- Это точно! Слушай, а вдруг эта лягушка не девочка, а мальчик?
- Не смеши меня. У меня мама, жена, трое дочек, двое внучек, кошка Муська, собака Люська (недавно умерла), да я женскую сущность спинным мозгом чувствую!
- И что будешь делать?
- Как, что? Посажу в «домик», нарву ей травы, наловлю кузнечиков, накопаю ей червей, а в последний день сплава торжественно отпущу на свободу.
- Гена, ты будешь заботиться о ней, привяжешься, возможно, у тебя даже возникнет к ней чувство, а потом отпустишь, вернее, оторвешь от сердца эту зеленую красавицу?
- Конечно, ведь здесь ее среда обитания и к тому же, возможно, около Кировки ее встретит молодой неженатый рыбак, увидит в ней скрытую сущность, поцелует… Ну и так далее.
- Слушай, а ведь это очень по-лефуковски: «Поймал – отпусти!» Гена, ты – настоящий лефук!
- Я-то точно – настоящий! Вот в прошлом месяце сплавлялись мы с Банниковым по Урми, и я там на своего самого красивого воблера поймал тайменя килограмм около пяти. Вытащил его на берег, да извозил немного в песке. Снял, поднес к воде, чтобы обмыть, а он посмотрел на меня каким-то осмысленным взглядом, совсем не по-рыбьи! Ну, пальцы у меня сами собой разжались, таймень плюхнулся в воду, помахал мне хвостом и исчез. А у меня, поверь, никакого огорчения от утраты, а напротив – как будто облегчение от того, что не убил его и грех на душу не взял! А вот ты, дружище, лефук еще не настоящий!
- Гена, мы с тобой все-таки в академии работаем, а терминология у тебя примитивная: «настоящий» – «не настоящий». Давай по-академически: ты – действительный член лефуковского сообщества, а я член-корреспондент!
- В смысле?
- А что, разве я плохую статью в «Дальневосточный ученый» к твоему юбилею написал?
- Почему же плохую, вполне даже хорошую. Правда, известный тебе член-корреспондент РАН сказал, что в тексте статьи некорректно использован термин «артефакт», но на следующий день признал, что все корректно!
- В таком случае, предлагаю остановиться на ночевку у Куприянова ключа. Не возражаешь?
- А чего возражать, дело к вечеру.
Предлагаю узнать у Влада - можно ли его добавить в голосовалку...
