Торквемада и испанская инквизиция

[Slavik123]

В одной книге по истории Испании я прочитал: «В своё время в Испании жило очень много евреев. Но потом вдруг они все оттуда исчезли». Вот так взяли и исчезли, никаких подробностей. Я стал разбираться в этом загадочном вопросе. И вышел на целую цепочку интересных событий, связавших в плотный узел инквизицию, эпоху великих географических открытий, буржуазные революции и приход капитализма.
В качестве вступления в этот паучатник политики, религии и страстей человеческих, опишу биографию известной личности - великого инквизитора Томаса Торквемады.

Родился Томас Торквемада в семье служителя Доминиканского ордена Иоанна Торквемады. Очень интересно, что его родной дядя Хуан де Торквемада (1388 – 1468), кардинал и теолог, был крещёным евреем, то есть и сам Томас Торквемада, уничтоживший впоследствии тысячи крещёных евреев, имел еврейские корни.
Так как его отец был служителем церкви, то с образованием у Томаса проблем не возникло, а ребёнком он был одарённым, в чём потом многие убедятся. Но в орден Томас Торквемада вступает, когда ему уже был 31 год. До этого времени Томас путешествовал по Испании и за это время имел даже какие-то романтические истории, как утверждает молва.
Поступив в орден в 1451 году, Торквемада сразу выделяется – его ораторские выступления приносят ему известность. Недолго пробыв аскетом, он становится приором монастыря Святого Креста (Convento de Santa Cruz la Real) в Сеговии, расположенной между Мадридом и Вальядолидом и сравнительно недалеко от Аревало, где как раз в то время подрастала инфанта кастильского трона Изабелла. Она воспитывалась под надзором своей матери Изабеллы Португальской, довольно мрачной и помешанной на религии женщины. Изабелла Португальская вместе со своей дочерью бывали в монастыре, настоятелем которого был Томас Торквемада. А Изабелле как раз подыскивали духовного наставника.
Томас Торквемада был на хорошем счету в Католической церкви Испании, считался хорошим богословом. Именно он стал духовным наставником инфанты. Стоит отметить, что Изабелла воспитывалась под влиянием матери, которая просто была помешана на религии и отчасти переняла у неё эту фанатичность. А Торквемада ухватился за это и пробыл в этой роли до конца своей жизни. Безусловно, что влияние на Изабеллу он имел сильнейшее, будучи фанатичной католичкой, Изабелла Кастильская видела в Томасе Торквемаде нечто большее, чем просто монаха, инквизитора или священнослужителя.
Уже когда он был наставником Изабеллы, Торквемада отказывался от любых постов и назначений. Он хотел сохранить за собой влияние на Изабеллу. Он принимает живейшее участие в организации её брака с Фердинандом II Арагонским. В 1469 году лично сопровождает её в Вальядолид на венчание, улаживает все шероховатости и препятствия к этому.
Благодаря этому знакомству с Изабеллой, становится великим инквизитором. Именно Торквемада придал инквизиции тот облик о котором не могут спокойно вспоминать историки.
Томас Торквемада прожил достаточно долго – 78 лет. И почти всю жизнь был одинок. И хотя власть его была велика, но и страх его был велик. Личная охрана Торквемады составляла 250 человек: 200 пехотинцев и 50 всадников! Невообразимо, но без этой охраны он нигде не появлялся. Его дом напоминал крепость, сам он постоянно ждал ножа в спину или подсыпанного яда. Его ненавидела вся страна и он знал это. И так до самой смерти…

11 декабря 1474 года умирает законный монарх Кастилии, родной брат Изабеллы, Энрике IV Бессильный. Придворная борьба за трон была выиграна Изабеллой Кастильской, и она становится королевой. Вскоре умирает отец Фердинанда Арагонского и тот становится королём Арагона, и Испания номинально объединяется. Вот тут власть получает и Торквемада – он становится великим инквизитором.
В 1492 г., после завоевания Гранады и завершения изгнания мавров с Пиреней, Торквемада внушил королеве мысль о необходимости изгнания евреев из всех своих земель. Евреям надлежало или принять крещение, или покинуть королевство. Им запрещалось вывозить золото и серебро, и несчастные вынуждены были продавать имущество за бесценок. Еврейские общины объединились и предложили королеве тридцать тысяч дукатов за отмену указа об изгнании. Казна была истощена гранадской войной, и Изабелла была склонна принять выгодное предложение, но вмешался Торквемада. Он ворвался в зал, где Изабелла и Фердинанд принимали делегацию евреев, и публично заявил, что монархи, подобно Иуде, готовы продать Христа. Он сравнил взятку, которую предлагали королеве (а это была именно взятка) со знаменитыми 30 серебряниками. Упрек возымел действие, и короли отказались пойти навстречу делегатам. Евреи покинули Испанию. Последствия были ужасны. Страну покинуло более четверти миллиона людей - ученые, торговцы, ремесленники, крестьяне. Тысячи беженцев погибли. Оставшиеся крещеные евреи также подвергались гонениям. Не возымели действия на инквизитора-фанатика даже увещевания Папы. Только Александр VI Борджиа, сам испанец, нашел управу на своевольного инквизитора — он назначил еще четверых инквизиторов. Оскорбленный Торквемада посчитал это проявлением недоверия и демонстративно удалился от дел.
Отдельно стоит упомянуть о бунте дворян в Арагоне. В 1485 г. молодые дворяне маранского происхождения решили применить по отношению к инквизиции тактику террора. Им удалось проникнуть с оружием в храм и убить безоружного инквизитора. Это событие вызвало восстание потив маранов, осквернивших храм убийством. Зачинщиков нападения казнили как мятежников.
В хрониках история с еврейским посольством и гневной проповедью Торквемады действительно встречается не раз. Но к принятию решения об изгнании иудеев он, по всей видимости, отношения не имел.
Запрет на вывоз золота и серебра, из-за которого евреям пришлось продавать свое имущество за бесценок, был изобретен не Торквемадой — такой закон существовал и до, и после изгнания евреев. Потому-то генуэзские банкиры, с которыми расплачивались в Кастилии, были вынуждены покупать поместья или вкладывать средства в местную торговлю.
Положение изгоняемых испанских евреев было ужасно. Сотням тысяч людей предстояло покинуть страну, которую они горячо любили, как свою родину, где предки их жили еще со времен римского владычества, до возникновения христианства. Это внезапное выселение было связано с полным разорением для изгнанников. Для продажи недвижимого имущества им дан был очень короткий срок. Приходилось продавать все задаром. Прекрасный дом променивался на осла, благоустроенный виноградник – на несколько аршин сукна; большая часть домов вовсе осталась непроданной. Обращённые мусульмане получили в Испании прозвище мориски, а обращённые евреи – мараны (на староиспанском означает «свиньи»).
Изгнанники направились в Северную Африку, Италию и Турцию. В их числе был знаменитый астроном и летописец Авраам Закуто (автор летописи "Юхасин"). Не все эти скитальцы достигли мирной пристани. Многие погибли в дороге от голода, лишений и болезней; иные, во время плавания по морям, попали в руки морских разбойников и были проданы в рабство.
Доминиканские монахи, видя отчаяние изгоняемых, усердно уговаривали их принять крещение и тем избавиться от разорения и скитаний. Только вот лишь немногие соблазнились заманчивыми речами монахов; все остальные решили пожертвовать всем ради своей святой веры. В достопамятный день 9-го Ава – годовщину разрушения иерусалимского храма – покинули евреи Испанию (2 августа 1492 г.). Число изгнанников доходило до трехсот тысяч мужчин и женщин, стариков и детей. Многие изгнанники взяли с собой в дорогу надгробные плиты или отдавали их втайне на хранение знакомым марранам, которых они с болью в сердце оставляли в стране инквизиции. Несчастные изгнанники пошли куда глаза глядят.
Бежавшие из Испании в Португалию евреи (свыше ста тысяч) сначала получили от тамошнего короля разрешение на проживание в этой стране. Им была обещана безопасность в обмен на разовое подношение королю (60000 крузадо - очень большая сумма в золоте!). Но после того, как сумма была уплачена, трюк с выселением повторился - их оттуда стали немилосердно гнать; малолетних детей отнимали у родителей и насильно крестили; взрослых обращали в рабство. В 1496 году португальский король, Мануэл I, запретил исповедание иудейской религии, приказал закрыть все синагоги, сжечь иудейские молитвенники, а иудеям принять католическую веру или немедленно покинуть пределы Португалии. В 1507 году Мануэл I, стремясь искоренить в стране иудаизм, не нанося при этом ущерба экономике Португалии, отменил все прежние ограничительные законы против «новых христиан» и торжественно обещал «никогда в будущем» не издавать подобных законов. Тем, кто бежал из страны, была обещана амнистия. Насильственно крещённым в 1496 году было вновь обещано в течение двадцати лет не преследовать их за невыполнение католических обрядов. В 1512 году этот льготный срок был продлен до 1534 года. Предполагалось, что за эти годы новообращенные успеют привыкнуть к новой религии. По истечении дарованного королевским эдиктом периода иммунитета в Португалии была учреждена инквизиция. 17 декабря 1531 года папа Климент VII издал буллу Cum ad nihil magis, учреждавшую инквизицию в Португалии и назначавшую на пост инквизитора францисканца Диогу да Силву.
В и-нете полно информации на любом языке по деятельности испанской инквизиции, как и их главного инквизитора Томаса Торквемады на то время. Есть также и фундаментальные труды по этому вопросу. К примеру: Льоренте (Llorente J. A.) – «Критическая история испанской инквизиции», Рафаэль Сабатини: «Торквемада и испанская инквизиция».
А также несколько иудейских источников:
Рут Сэмюэлс - «По тропам еврейской истории, Глава XXI: Евреи в Испании»,
Маханаим - «Еврейский календарь и праздники, дни траура».
Думаю, что в данном вопросе иудейские источники как раз в бОльшей степени неадекватны по понятным причинам.
Гранадский эдикт от 31 марта 1492 года предписывал всем евреям Испании в трёхмесячный срок либо креститься, либо покинуть пределы страны до 31 Июля 1492 г., но до 31 июля всех евреев выселить не удалось и окончательный срок был продлён до 2 августа. Собственно скан самого Edicto de Granada:

Крайний срок отъезда евреев Испании из страны был назначен на 31 июля 1492 года, потом перенесён на 2 дня, на 2 августа. И второго же августа 1492 года началась первая экспедиция Христофора Колумба. Как известно, как минимум одно судно было полностью обустроено на деньги марранов. Как были связаны эти события и кто составлял экипаж трёх судов?

 

[Slavik123]

Деятельность инквизиции

Ни сам Гранадский эдикт, ни иные законы тогдашней Испании не предусматривали ни смерти, ни иного наказания за отказ от крещения. Но так как эдикт делал евреев беззащитными от посягательств на их жизнь и имущество, те, кто не захотел уехать, крестились. Такие евреи назывались марранами. Тем не менее часть из них тайно продолжала исповедовать иудаизм. С точки зрения тогдашнего права такие люди были религиозными клятвопреступниками и подлежали суду Инквизиции, который, как правило, карал за это сожжением на костре. Попытки евреев обманом сохранить свою традиционную веру, притворяясь крещеными христианами, легко раскрывались, так как соблюдение обрядов иудаизма требовало некоторых очевидных атрибутов — обрезание, хранения в доме Торы и отказа работать (и вообще что-либо делать) в субботу. Благодаря этим знакам Инквизиция успешно выявляла и наказывала клятвопреступников.

Не сразу начались массовые сожжения еретиков. Томас Торквемада постепенно начинает говорить Изабелле и Фердинанду о том, что надо бы лучше бороться за веру, прочнее её укреплять, преследовать еретиков. И самое интересное, что он говорит и о конфискации их имущества – то есть вполне ясный корыстный умысел.
Торквемада был средневековым теоретиком террора. В 1484 году, был написан кодекс инквизиции, который называется кодексом Торквемады, который впоследствии неоднократно пополнялся новыми инструкциями, но суть его от этого не менялась. Кодекс наделял инквизиторов неограниченной властью, в своих действиях они отчитывались только перед генеральным инквизитором, который в свою очередь нес ответственность только перед короной.
Кодекс Торквемады расширил организационную структуру инквизиции. Кроме Верховного совета инквизиции во главе с генеральным инквизитором, кодекс предусматривал создание местных постоянных трибуналов (их было создано 17) и чрезвычайных трибуналов, которые могли создаваться в любой местности и на любой срок, смотря по необходимости.
Основные положения кодекса Торквемады сводились к следующему: инквизиция объявлялась тайным судилищем, первой и последней инстанцией, рассматривавшей дела еретиков. Ее решения считались окончательными и пересмотру не подлежали. Лица, обвиненные инквизицией в ереси и не признавшие себя виновными, подлежали отлучению от церкви и передаче светским властям для казни (обычно – сожжения заживо). Обвиняемый в ереси мог спасти себя от костра только полным признанием своей вины, выдачей сообщников, отречением от еретических воззрений и полным подчинением воле «священного» трибунала.
Кодекс Торквемады не устанавливал какого-либо срока для проведения следствия и суда над обвиняемым. Инквизиция была властна держать свои жертвы в предварительном заключении неограниченное время. Были случаи, когда узники томились в застенках инквизиции десятки лет до вынесения им приговора. Священник Хосе Бунон де Вертис был арестован в 1649 г. и умер в заключении в 1656 г. По его делу так и не было вынесено никакого решения. Доминиканский монах Габриэль Эскобар 15 лет (с 1607 по 1622 г.) томился в заключении, где умер, так и не дождавшись приговора инквизиции.
Важным звеном в инквизиторской иерархии были так называемые фамилиарес («родственники») и фискалы — ее светские сотрудники, выполнявшие обязанности осведомителей, доносчиков и провокаторов, а также помощников при организации аутодафе, на которых они появлялись в капюшонах. Фискалы получали долю с конфискованного у жертв инквизиции имущества, не подлежали юрисдикции светских судов и по существу действовали совершенно безнаказанно. Большинство из них составляли уголовные элементы, однако наряду с ними в этом «сословии» были представлены все слои населения. Среди фискалов фигурировали и известные писатели, и государственные деятели. Число «родственников» было весьма велико. Так, например, при трибунале в Толедо имелось 805 «родственников», в Гранаде — 554, в Сантьяго — 1009, в Сарагоссе — 1215, в Барселоне — 905. Их общее число, судя по имеющимся данным, превышало 15 тыс. человек.
Одна из составных частей инквизиторского судопроизводства — доносительство всемерно поощрялось церковью в проповедях и в исповедальне. Церковь упорно внушала верующим, что доносительство — богоугодное дело, что доносы — это своего рода пропуск в райскую обитель. Особенно ценились доносы на родственников и друзей, слуг — на хозяев, подчиненных — на начальников. Инквизиция сохраняла имена доносчиков в тайне, щедро награждала их из средств, конфискованных у еретиков. Инквизиция не стеснялась вербовать доносчиков и среди иудеев. Еще в 1485 г. инквизиторы приказали раввинам в Севилье предавать в синагоге анафеме тех иудеев, которые, зная о марранах, исповедующих втайне иудейство, не доносят об этом «священному» трибуналу.
Церковная проповедь, превращавшая доносительство в христианскую добродетель, страх перед инквизицией и желание заработать порождали огромное число доносчиков, разоблачения и показания которых против мнимых или подлинных еретиков никогда не оставляли «священный» трибунал без дела.
Вот несколько примеров:
- В 1530 г. доносчик сообщил инквизиции Канарских островов, что местная жительница Альдонса де Варгас «загадочно улыбнулась», когда упомянули в ее присутствии имя «непорочной» девы Марии. Эта «загадочная улыбка», отмечал доносчик, свидетельствует о кощунственном отношении Альдонсы к богоматери.
- В 1550г Гонсалес Руис попал в инквизицию по доносу проигравшегося партнера по карточной игре, обвинившего его в том, что во время игры он сказал: «Даже если бог будет тебе помогать, ты все равно не сможешь выиграть эту игру».
- В 1581 г. два прихожанина донесли на самих себя, что заявили своим женам — «совокупление не грех», а ведь подобное утверждение считалось чистой воды ересью. Мужья самообвинили себя, опасаясь, что жены донесут на них инквизиции.
- В 1635 г. в Барселоне был сделан донос на некоего Педро Хинесту, подозреваемого в ереси на том основании, что доносчик видел, как Хинеста ел в пост «ветчину с луком».
- В том же 1635г. был арестован некий Алонсо из г. Хаена за то, что, согласно донесению доносчика, «мочился на церковную стену», что могло сойти за сознательное желание еретика осквернить католический храм.

Инквизиция карала и за помыслы. Помыслы эти вытягивали из людей на пытках – никто не мог устоять перед пытками инквизиции. Изначально инквизиция преследовала ересь внутри христианской веры и её полномочия не распространялись на иудеев и мусульман, но потом инквизиция обратила внимание и на них.
Если бы они знали, что для них приготовил Торквемада, то они бы ещё раньше уехали из Испании. Начали преследовать морисков и маранов. Основным обвинением было, что они только с виду христиане, а на самом деле придерживаются своей веры. Арестованные под пытками подтверждали это обвинение. Действия инквизиции в Испании достигло огромного размаха, люди, спасаясь от неё, бежали в Португалию, на север Африки. Римский папа Сикст IV указывал Испании недопустимость таких действий, но колесо уже закрутилось в полную силу.

Представьте себе некий небольшой город в Испании. Город как город… Живет обычной своей жизнью. Ремесленники заняты в мастерских. Пекари возятся с тестом и мукой. Торговцы продают свой товар. Знатные сеньоры съезжаются у городских ворот, чтобы отправиться на охоту. А по ночам можно услышать не только громкую серенаду, но и легкий шорох платьев в огороженных не слишком высокими стенами садах, и чей-то страстный шепот, и звук поцелуев. Но вот однажды в город без лишнего шума, почти незаметно въезжают в простых повозках люди. И уже через несколько минут жизнь в городе начинает замирать. И страх ползет по узким улицам. Смерть дышит из подворотен. В город приехали святые отцы-инквизиторы. Это выездной трибунал. И уже бежит к ним бледный городской комендант, и присягает: все, что скажут инквизиторы, исполнит в точности. А в ближайший церковный праздник главный из приехавших инквизиторов выступает с кафедры и предлагает всем виновным в ереси явиться к нему без принуждения. Тогда их ждет легкое наказание. На раздумья — месяц. Потом же… О том, что будет потом, люди и помыслить бояться.
Город теперь не узнать. Все по первому колокольному звону срываются с места и бегут в церковь — только бы не прибежать последним. Люди перестают ходить в гости. Родители перестают разговаривать с детьми. Дети сторонятся родителей. Хозяева шарахаются от слуг. Слуги избегают хозяев. На улицах только и можно услышать благочестивое: “Да сохранит вас Бог… Да поможет вам Святая Дева”. А вот и приемная приехавшего инквизитора. Около нее люди. Лица их закрыты плащами. Это доносчики. Они стоят в очереди. И прилежный монашек аккуратно, подробно заносит сказанное ими в особую книгу.
Однако кончается месяц, эта так называемая отсрочка милосердия.… И городская тюрьма быстро заполняется людьми. И уже пытают в ее подвалах упорствующих. А на центральной площади или за городом плотники уже приводят в порядок табладу — помост, а каменщики подправляют сооружение, которое называется кемадоро, по-русски, крематорий. Только жечь там будут по преимуществу живых людей. Что уж тут говорить о жизни испанских городов, где инквизиторский суд действовал, так сказать, на постоянной основе. И все знают: есть человек, который внимательно, пристально следит за всем этим действом. Который сам это действо и изобрел, который сделал его законом. Он далеко, в Толедо. Или в Севилье. Или еще где-нибудь. Но он все видит, все знает. Он повсюду. Генеральный, он же — великий инквизитор Торквемада… Фигура, которая давно уже стала нарицательной и до сих пор пугает человечество и которая наполнила историю своими воплощениями.

 

[Slavik123]

Пытки

По кодексу Торквемады, время пыток ограничивалось двумя часами; врач, член команды, мог прекратить допрос в случае ухудшения здоровья подсудимого. Эти ограничения существовали лишь на бумаге, также как и адвокатская защита одного из помощников инквизитора.

Из большого числа опубликованных такого рода документов приведем самый заурядный, повествующий сухим канцелярским языком о том, какими средствами добывали испанские инквизиторы признания у своих жертв:«Протокол пытки над Франсиско Робертом».
На суде святой инквизиции в Толедо утром 17 августа 1569 г. пред сеньорами инквизиторами лисенсиатом Хуаном Бельтраном де Геварой и доном Педро Веларде, в присутствии лисенсиата Уркисы, главного викария, замещающего иногда судью, предстал Франсиско Роберт, и когда он явился, ему сказали, что ввиду единогласия в его деле он должен сознаться и покаяться для облегчения совести.
Приказали прикрутить веревку, и прикрутили и сказали ему, чтобы сказал правду из любви к богу. Он ничего не ответил. Тогда приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и он ничего не сказал. Тогда приказали еще раз прикрутить веревку и сказали, чтобы сказал правду из уважения к богу. Он ответил: «Я сказал правду, я говорю правду». И застонал. Приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и он ничего не ответил, а только застонал.
Тогда еще раз прикрутили веревку и сказали, чтобы сказал правду. Он простонал и ничего не сказал. Тогда приказали потуже прикрутить веревку, и прикрутили и сказали, чтобы сказал правду. Он ответил, что не знает, чего от него хотят. Ему сказали, что желают услышать от него правду. Он ничего не ответил.
Приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и сказали ему сказать правду. Он ничего не ответил. Затем сказал: «Я был сумасшедшим, я был пьяным, не знаю, как и когда».
Тогда приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили веревку, и сказали ему, чтобы сказал правду ради бога. Он простонал. Тогда приказали еще раз прикрутить веревку и сказали ему, чтобы сказал правду. Он ничего не ответил. Ему еще прикрутили веревку, и он ничего не сказал.
Ему еще раз прикрутили веревку, и он только простонал. Ему еще раз прикрутили веревку, и он только простонал: «Ох, ох!» Ему еще раз приказали прикрутить веревку, и прикрутили, и он ничего не сказал.
Приказали еще раз прикрутить, и прикрутили. Он сказал: «Сеньор инквизитор! Да, я обвиняю одного фламандца, работавшего там, где я». Его спросили, в чем он обвиняет сего фламандца. Он ответил, что не знает этого. Приказали привязать к станку веревку, стягивавшую ему руки. Тогда его привязали к станку и сказали ему, чтобы, из любви к богу, сказал правду прежде, чем приступят к пытке. Он ответил, что отец и мать научили его тому, что говорят их милости. Ему сказали, чтобы сказал, чему его научили, и что он верит в это. Он ответил, что Малтес, заключенный в этой же тюрьме, говорит много дурного про испанцев, утверждая, что они — иудеи и негодяи, и много добра про фламандцев. Затем сказал, что не знает, что говорить. Затем приказали привязать его к станку за каждую руку одною веревкой и за каждое бедро одною веревкой, по веревке сверху и над коленями, и еще за ступню, по веревке на каждой. Затем в каждую веревку вставили палку, к рукам и бедрам и ступням, и привязали ему голову, и тогда сказали ему, что его просят, из уважения к богу, сказать правду до начала пытки. Он ответил: «Я готов служить богу» и заплакал. И за нежелание сказать правду приказали прикрутить веревку у правой руки, и прикрутили. Он плакал, молчал. Тогда ему прикрутили палку у левой руки и сказали, чтобы он сказал правду. Он закричал, плача: «Прощай, пресвятая дева Мария!». Тогда приказали прикрутить палку от левой ноги и попросили сказать правду. Он закричал, затем сказал, что работал во Франции с одним. Ему сказали, чтобы сказал про этого maestre publico, что тот заставлял его делать и говорить. Он ответил, что ничего. Тогда приказали прикрутить палку от правой ноги и сказали, чтобы сказал правду. Он крикнул несколько раз: «Иисус, Мария!» Тогда было приказано прикрутить палку с правого бедра. Он крикнул много раз: «Иисус, Мария!» Тогда его попросили сказать правду из любви к богу. Он сказал: «О, господи и пресвятая дева! О, господь и пресвятая дева!» И больше ничего не могли вытянуть из него. Тогда приказали прикрутить палку у левого бедра. Он застонал и закричал Тогда было приказано прикрутить палку от нижней части ноги. Он ничего не сказал. Тогда было приказано прикрутить палку от правой ноги. Он ничего не сказал. Тогда приказали поднести к его лицу чашу и сказали ему, чтобы сказал правду, пока не начнется пытка. Он ничего не сказал. Тогда приказали облить его кувшином воды, и облили, и он сказал: «О, господи, чего же от меня хотят!» Тогда его облили из второго кувшина воды. Тогда ему сказали, чтобы лучше сказал правду прежде, чем его будут пытать еще. Он сказал: «Что же хотят ваши милости, чтобы я сказал?» Ему ответили, что хотят, чтобы он сказал правду. Он сказал, что отрекается от отца и матери. Когда его спросили, почему он отрекается от отца и матери, он прочитал «Отче наш» и сказал, что больше ничего не знает. Тогда приказали облить его еще из одного кувшина, и облили, и сказали, чтобы сказал правду. Он сказал: «Отпустите меня. Я уйду в монастырь молиться богу за вашу милость». Потом он сказал, что бросится в колодец в Мадриде с горя, что ему нечего есть. Тогда сеньоры инквизиторы сказали, что его довольно пытали, и пытку прекратили, и ушли из комнаты, и сего Франсиско Роберта отвязали.
В присутствии меня, Хуана де Вергара (секретаря)».

В решении суда инквизиции ничего не говорилось о казни, только об отлучении от церкви. Приговор оглашался за пределами церковной территории, чтобы избегнуть нарушение заповеди «не убий», из этих же соображений казни производилось на городской площади, а не внутри церковной ограды, и не церковью, а королевской властью. После оглашения приговора инквизитор вещал собравшимся: «Мы объявили и объявляем, что обвиняемый признан еретиком, в силу чего наказан отлучением (от церкви) и полной конфискацией имущества в пользу королевской казны и фиска его величества. Объявляем сверх того, что обвиняемый должен быть предан, как мы его предаем, в руки светской власти, которую мы просим и убеждаем, как только можем, поступить с виновным милосердно и снисходительно». Это говорилось в тот момент, когда за спиной приговоренного уже были сложены аккуратно вязанки хвороста и дров. Или вот вам еще один показатель «милосердия»: из желания избежать неудобных терминов вместо «сожжения» употребляется «релаксация» (успокоение), вместо «казни» - «акт веры» (ауто-да-фе), Обреченного на смерть называют «отпущенным на свободу». Правда, слова никого не обманывают, но формальное соблюдение заповедей запротоколировано и представлено перед Богом и людьми.

Провокации

Для методов, применявшихся Торквемадой против «новых христиан», характерен сфабрикованный им в 1491 г. процесс по делу об убиении «святого дитяти» из Ла-Гуардия, процесс, ставший с тех пор своего рода эталоном для подобного рода провокационных спектаклей, периодически повторявшихся в разных странах и при разных режимах. В июне 1490 г., находясь во власти инквизиции, «неохристианин» Бенито Гарсия, подвергнутый пыткам, показал, что вместе с другими пятью марранами и шестью иудеями замышлял «заговор» против христианства. Чтобы обеспечить успех своим преступным планам, заговорщики будто бы решили убить некоего христианского мальчика из селения Ла-Гуардия. Они якобы похитили этого мальчика, мучили его, а затем вырезали у него сердце, и один из заговорщиков пытался изготовить из него волшебный напиток, при помощи которого можно было бы уничтожить инквизицию и все христианство. Названные Гарсией «заговорщики» были арестованы. Подвергнутые пыткам, они признались в своих «преступлениях». 16 ноября 1491 г. все «заговорщики», за исключением трех, погибших от пыток, были казнены в Авиле, причем иудеи были сожжены живьем, марранов, примирившихся с церковью, задушили перед сожжением, а трое погибших под пытками были сожжены «в изображении».

Торжество инквизиции

Инквизиция победила. Торквемада торжествовал. Испания же катилась в пропасть. Да, она была в то время богатейшей страной Европы. Торквемада извел, сгноил, изгнал лучших людей Испании, оставив при себе доносчиков, уголовников-фискалов и фанатиков. Он разрушил высокую мавританскую культуру. Он изгнал евреев
Инквизиторы и их сотрудники по трибуналу кормились за счет жертв. Они получали жалованье из фонда конфискаций имущества еретиков. Эти фонды делились на три части: одна из них поступала непосредственно в королевскую казну, другая — в церковную, третья — в казну инквизиции. По имеющимся данным, Фердинанд и Изабелла выручили от ограбления «новых христиан» баснословную для тех времен сумму в 10 млн. золотых дукатов, или 60 млн. долларов в современном исчислении.
В 1629 г. генеральный инквизитор получал 3870 дукатов в год, а члены Супремы половину этой суммы каждый. В 1743 г. генеральный инквизитор получал 7 тыс. дукатов, а 40 членов Супремы 64 100 дукатов в год. В 1636 г. инквизиция обвинила банкира Мануэля Фернандеса Пинто в ереси. Король был должен Пинто 100 тыс. дукатов. Арестовав Пинто, инквизиция вырвала у него еще 300 тыс. дукатов. Волна арестов еретиков на острове Майорка в 1678 г., обвиненных в заговоре, позволила инквизиции завладеть их имуществом стоимостью 2,5 млн. дукатов. Эти разрозненные данные свидетельствуют, насколько прибыльным делом было преследование еретиков как для инквизиции, так и для королевской казны.
За восемнадцать лет своей «работы» Торквемада, по данным Льоренте, секретаря испанской инквизиции «десять тысяч двести двадцать жертв сжег живыми, шесть тысяч восемьсот шестьдесят сжег фигурально после их смерти или по случаю их отсутствия и девяносто семь тысяч триста двадцать одного человека подверг опозоренью и исключению из службы на общественных и почетных должностях. Общий итог этих варварских казней доходит до ста четырнадцати тысяч четырехсот навсегда погибших семейств. Сюда не включены те лица, которые по своим связям с осужденными разделяли более или менее их несчастье и горевали, как друзья или родственники, о строгостях, постигших несчастные жертвы».
Были введены сертификаты «чистоты крови», по которым человек, среди предков которого были иудеи, не мог занимать ряд государственных должностей, и это еще не все — по приказу Торквемады было сожжено более шести тысяч еврейских книг, множество прочих книг угодило в Кодекс — список запрещенной литературы. При этом единственной слабостью Великого инквизитора была любовь к наблюдению за мучениями жертв на костре.
Многие считают Томаса Торквемаду настоящим фанатиков веры, совершившим все свои многочисленные преступления во имя бога. Но прослеживая его жизнь в этом можно усомниться. Во-первых, то, как он держался Изабеллы, был не самым последним участником её воцарения в Кастилии, всячески способствовал устроению брака с Фердинандом. Во-вторых, обязательная конфискация имущества у арестованных инквизицией. Конфискация не просто так нужна была: то ли корысть здесь, то ли понимание, что Фердинанд не согласится на такие действия, не видя выгоды. В любом случае – это уже расчёт, а не голый религиозный фанатизм.
То, что устроил Томас Торквемада во второй половине XV века в Испании – настоящая трагедия, последствия которой до сих пор ещё чувствуются. Торквемада наверно самый страшный и зловещий инквизитор за всю историю этой ужасной организации. И у него по сей день есть поклонники…